Мой пылкий рыцарь - Ханна Хауэлл

Эйнсли потребовалось немало времени, чтобы одеться. Она чувствовала, что выглядит не слишком привлекательно, но понимала, что дело не терпит отлагательства. Насколько она знает Гейбла, он наверняка не откажет Ливингстону. Значит, Эйнсли должна как можно скорее дать рыцарю свой ответ. Хотя брак с Гейблом — при том, что он, возможно, не любит ее так, как она его, — перспектива не слишком радостная. Тем не менее это наверняка предпочтительнее, чем любое другое замужество. Быть проданной человеку, выбранному для нее сестрой… От этой мысли Эйнсли стало дурно. Она просто обязана сказать Гейблу, что принимает его предложение, даже если для этого ей придется ползком добираться в большой зал. А со всеми остальными проблемами можно разобраться и позже.

Потягивая вино, Гейбл изучал человека, сидевшего напротив него. Было очевидно, что Ливингстон не слишком стремился так скоро очутиться в Бельфлере. Он оказался между двух огней — с одной стороны, боялся вызвать гнев Гейбла, с другой — не решился перечить жене. Возможно, у Ливингстона была и собственная причина не отказываться от поездки — жадность. Впрочем, теперь Гейбла это уже мало волновало. Он не собирался отдавать непрошеному гостю ни Эйнсли, ни Кенгарвей. Ему вспомнились слова Рональда о том, что он может спокойно отвергнуть любое предложение Ливингстона, не опасаясь нового сражения.

— Вы говорили, что приедете через две недели, — напомнил Гейбл гостю. — Я и не заметил, что они уже прошли.

— Я покорно прошу вашего прощения за мое нетерпение, но мне показалось, что погода вот-вот испортится и помешает уладить наши дела до наступления весны, — объяснил Ливингстон.

— Я не совсем понимаю, о каких делах вы говорите.

— Как о каких? Об Эйнсли и Кенгарвее, конечно!

— Кенгарвей теперь мой.

— Ваш? Но ведь не все Макнейрны предатели. Земля должна отойти тем членам семьи, которые всегда были лояльны по отношению к королю.

— Именно король считает, что земля должна достаться мне. Если хотите, можете высказать ему свои претензии. Я не собираюсь вам препятствовать, однако как подданный короля намерен в этом деле поступить сообразно его желаниям. А они таковы — Кенгарвей переходит ко мне.

— А кто же будет его кастеляном? Вы не можете один управлять обоими замками!

— Я найду подходящего человека и с его помощью, а также с помощью уцелевших Макнейрнов сумею возродить Кенгарвей. А может быть, даже сделаю его лучше, чем при прежнем владельце.

Ливингстон отхлебнул вина, пытаясь собраться с мыслями. Через некоторое время он нарочито небрежно спросил:

— А что с Эйнсли Макнейрн? Оправилась ли она от ранения?

— Почти. Выздоровление идет медленно.

— Как только она поправится, милорд, моя жена и я возьмем ее под свое покровительство.

— Надеюсь, что нет, — спокойно возразил Гейбл и улыбнулся, когда Ливингстон удивленно уставился на него.

— Но ведь король не отдал вам девушку вместе с замком, не так ли?

— Нет. Но я не вижу причин отдавать ее вам.

— Я ее родич! — строго напомнил Ливингстон, стараясь сдерживаться.

— Но вы никогда прежде не интересовались Эйнсли. С чего это вдруг она вам так понадобилась?

— Моей жене и мне посчастливилось найти наконец мужа для моей свояченицы. Кажется, я уже упоминал об этом тогда, в Кенгарвее. Это было не слишком легко, поскольку Эйнсли уже восемнадцать лет и у нее нет никакого приданого. Однако нам удалось разыскать человека, которому очень нужна жена, и он готов ее взять. На мой взгляд, это чрезвычайно выгодное предложение.

— Несомненно — для вас!

— И для Эйнсли тоже. Вряд ли ей захочется остаться старой девой и всю жизнь нянчить детей своих братьев.

— Не думаю, что ей угрожает такая судьба.

— Я предлагаю ей выгодное замужество.

— Ну а у меня есть еще более выгодное предложение — я сам.

Ливингстон чуть не выронил из рук кубок. Опомнившись, он удивленно воззрился на Гейбла:

— Вы собираетесь жениться на ней?

— Да. Не далее как сегодня я просил ее руки.

— И каков же был ее ответ? — быстро спросил Ливингстон и явно приободрился, когда заметил, что Гейбл молчит.

— Ее ответ был «да»! — возвестила Эйнсли, входя в зал.

Гейбл не знал, радоваться ему или гневаться, когда, обернувшись, увидел Эйнсли, нетвердой походкой приближавшуюся к столу, за которым сидели гость и хозяин. Она была бледна и непричесана, как будто в спешке набросила накидку прямо на ночную рубашку и поспешила сюда. Взглянув на ноги Эйнсли, Гейбл увидел, что она босая. Сомнений не было — девушка действительно очень торопилась. Однако, хотя он был весьма обеспокоен ее беспечностью, не это сейчас занимало его мысли. В эту минуту Гейбл осознал, что Эйнсли только что приняла его предложение.

Помогая ей сесть по правую руку от себя и молча подавая льняной платок, чтобы вытереть выступившую на лбу испарину, Гейбл недоумевал, чем вызвано ее согласие. Наверное, Эйнсли догадалась о планах Ливингстона и решила положить им конец единственным доступным ей способом. Гейбл предпочел бы, чтобы она руководствовалась иными причинами, отдавая ему свою руку, но решил не спорить. Он не знал, какое место занимает в душе и сердце Эйнсли, но был твердо убежден, что их связывает настоящая страсть. А для начала и этого довольно.

Краешком глаза наблюдая за Эйнсли, Гейбл продолжал беседу с Ливингстоном. Гость пытался настаивать на своем, но в конце концов был вынужден уступить. Рыцарь предлагал ему остаться на ночь, но Ливингстон, коротко попрощавшись с Эйнсли, предпочел в тот же день убраться восвояси. Гейбл имел все основания полагать, что этот человек больше не будет его тревожить. Теперь все внимание рыцаря обратилось к Эйнсли.

— По-моему, я просил тебя оставаться в постели, а вместо этого ты встала и разгуливаешь по всему замку, — укоризненно заметил Гейбл.

— Я не разгуливала, — возразила Эйнсли, недоумевая, отчего так дрожит ее голос.

— Неужели?

— Нет, не разгуливала. Я еле дошла. Мне казалось, что ты хочешь услышать мой ответ.

— Хочу. — Гейбл наклонился и нежно поцеловал Эйнсли. — Но я мог бы и подождать.

— Наверное, мог бы… Но я боялась, что ты передумаешь.

— Напрасно. Зачем ты встала, когда чувствуешь такую слабость? Мне следовало бы отругать тебя!

— А вот с этим действительно можно подождать, — улыбнулась Эйнсли. — Сейчас мне, пожалуй, лучше вернуться в постель.

Однако она осталась сидеть на месте, и Гейбл встревоженно взглянул на нее:

— Ты устала? Может быть, хочешь сначала поесть?

— Нет. Я пытаюсь дать тебе понять, что не могу ступить и шагу и тебе придется отнести меня наверх на руках.

Рассмеявшись, Гейбл поднялся.