Схватка - Евгений Шепельский

Но в кармане у меня на случай нежданной атаки лежал кастет — верное средство усмирения зарвавшихся аристократов.

— Зайдите, — повелительно сказал я. — Зайдите сюда, Маорай! — и, не дожидаясь реакции, вошел в опочивальню первым.

После небольшого раздумья бык последовал за мной. Увидел мумию, остановился, вздрогнул, что-то брякнул под нос. Человек, ведавший черным мором, не любил покойников.

На кровати у правой руки мумии лежало два листа с яркими оттисками Большой имперской печати. Маорай прищурился, но я заслонил готовые указы. Тогда он встряхнулся, выпрямился во весь немалый рост. Немного ниже, он был крупнее меня примерно на пятьдесят килограмм.

— По какому праву… — взревел снова с напускным благородством потомственного аристократа, который оказался вдруг наедине с быдлом.

— По праву сильного, — тихо сказал я и он осекся, задышал тяжело, вперил в меня неверящий взгляд: ведь еще утром я, болван неотесанный, тупой, глупый, скулил перед Коронным советом. А потом… — Вы рискнули сунуть свой гнилой пятак в мои дела, — произнес я на понятном этому милому аристократу языке. — Пытались убить. И вы меня разозлили.

Его ноздри расширились, он притопнул. Так мы и стояли друг против друга какое-то время: бык и его матадор.

— Ты… — наконец проронил он. — Крейн… Несчастье и горе страны! Везучий простак! Везучий щенок! Везучий трусливый болван! Ты никогда не станешь имп… Немедленно прикажи… Что за ерунда…

От него пахло алкоголем.

— Я и приказал. Арестовать вас и сопроводить к месту казни. А насчет императора не беспокойтесь — я не собираюсь им становиться. Император Санкструма в скором времени будет избран на балу, как и велит обычай. Ну, или завещание укажет верного наследника… Но ты этого не увидишь. Я казню тебя здесь и сейчас.

— Казнишь? Здесь? Глупейшие слова! Чушь! Ерунда! Меня, Трастилла Маорая, властителя…

Бык раздражен. Теперь время второй терции — терции бандерилий, коротких копий, втыкаемых в спину. Быка нужно разъярить и обессилить.

Я сказал сухо и негромко:

— Ты говоришь с архканцлером Санкструма, дуралей. Власть сейчас — у меня. Я здесь, и я приказал арестовать тебя по праву сильного. И я казню тебя сегодня, потому что я так решил. Сейчас я могу казнить кого угодно, кроме членов имперской фамилии. Кроме наследников.

Бык затряс головой. Кулаки сжались. В глазах вспыхнуло недоумение.

— За что? По какому праву? Я — член Коронного совета Санкструма! Меня нельзя казнить просто так! Только доказательства…

— Коронный совет сам себя распустил.

— Хитростью распустил! Хитростью!

— Это не имеет значения. Совет себя распустил. И ты, Трастилл Маорай, теперь ничем не отличаешься от простых аристократов. А простых аристократов — как и простых, самых простых людишек — крестьян да купцов, я могу казнить без суда и следствия и без прямых свидетельств их вины. Просто потому, что я так решил. Просто потому, что они работают против Санкструма. Я знаю твои преступления, Маорай. И я решил, что ты сегодня умрешь. За дверью тебя ждут мои палачи. Ты же видел степняков, Маорай? Они уже казнили двоих из Совета, ты, конечно, об этом слышал. И сейчас они ждут тебя, и казнят по моему знаку так же легко, как тех молодых глупцов…

Он отшатнулся, взгляд, брошенный на меня, был злобный и испуганный. Он понял, наконец, что я не шучу, не играю, что я и правда готов отдать приказ о его немедленной казни. Толстые пальцы зацепили ворот камзола, дернули, затем ладони начали хаотично блуждать по телу, голова повернулась в сторону окошек — но они были слишком узки, не пролезть, не протиснуться. Выпуклый лоб Маорая вспотел. Все это были признаки панической атаки, в которую я умудрился вогнать его буквально за пять минут.

— Но за что… Что я сотворил…

— Ты знаешь. И я знаю.

Он суетился, с треском разорвал ворот камзола. Паническая атака — штука коварная, она отбирает разум. И волю.

— Дам солидные деньги! Дам сотню тысяч!

Терция смерти. Быка убивают. Для убийства используется шпага и мулета — пресловутый красный плащ, которым машут перед мордой быка. Но только я не собирался пока никого убивать. И у меня имелись две мулеты.

Я взял два указа и потряс ими перед выпученными глазами Маорая.

— Помилование. И казнь. У меня в руках два указа. Выбирай, Маорай.

Его глаза расширились:

— Помилование?

— Конечно. Вот — помилование. Вот — немедленная казнь. Под каждым указом — Большая имперская печать. И только от тебя зависит — с каким указом ты отсюда выйдешь.

Он отступил, глаза метались:

— Что я должен сделать?

— Ты покажешь мне, где изготавливают черный мор.

Он отшатнулся, тряхнул брыльями щек:

— Так вы знаете…

Блефуя, я спокойно кивнул, не забывая помахивать мулетами перед мордой быка.

— Ты покажешь мне, где его изготавливают. И кто. И тогда я тебя помилую.

Он протянул руку за помилованием, но я отдернул лист:

— Говори!

— Баалто. Он умный безумец. Чокнутый совершенно… Алхимик! Гнилой старикашка… вонючий! Только он умеет извлекать… эссенции! Мы давно с ним работаем… Надеялись, что отыщет философский камень, золото… Но он не смог. А эссенции смерти получились свободно… А может, он и хотел получить только их, он сдвинут на смерти… Постоянно болтает об этом. Спрашивает, сколько людей уже умерло от яда… — Маорай снова протянул дрожащую руку за помилованием. — Это здесь… в нашем крыле… я покажу!

* * *

Он показал. И по дороге рассказал. Слова рвались из него неудержимым потоком:

— Баалто получал эссенции из этих… Да, да, из них… Их легко отловить на Аталарде, используя пять-шесть трещоток… Их печень и желчный пузырь, а так же почки содержат некий компонент, который многократно усиливается при возгонке, сублимации… Затем он смешивал вещество еще с двумя компонентами, которые держал в секрете! Да ведь это яд, просто яд получался. Яд невиданной мощи! Но действует он не сразу… Он как бы пропитывает тело и действует изнутри, и человек уже мертв, хотя и дышит, и движется… Яд таков, что принявший его еще до смерти через касание заразит смертельно нескольких человек… Да ведь мы не убивали благородных, послушайте, архканцлер! Крестьян… только крестьян, и все! Подлое сословие… Каплю яда в общинный колодец… Даже когда пошел мор, и крестьяне начали огораживать селения, благородного дворянина всегда в деревню пропускали… Как не пропустить благородного? У него и деньги…

Мы шли по крылу Умеренных, и Умеренные гудящей толпой двигались за нами. Однако Бришер был не дурак и стянул около трехсот Алых, которые образовывали прочную подушку безопасности. Мы проходили по крылу Умеренных в Варлойне, и везде на ключевых точках я приказывал запирать двери и оставлял посты Алых. Таким образом мы отсекали боевиков Умеренных, чтобы те не смогли — если решатся — отбить своего предводителя.