Наследие Луны - Дэвид Линн Гоулмон

– «Индевор», говорит Хьюстон. Отделение двигателей прошло успешно, можете выходить на низкую орбиту, – сообщил в микрофон связист, когда на экранах показалось смазанное изображение шаттла и падающих ракетных двигателей.

На борту «Индевора» было двенадцать человек – часть в рубке, остальные в небольшой капсуле в грузовом отсеке. Как только оба челнока выйдут на орбиту, двери отсека откроются, чтобы охладить внутренности шаттла, а заодно и четырех астронавтов, которые не поместились в кабину. Впервые в истории людей отправили в полет в грузовом отсеке, и капсула, в которой они находились, прекрасно справилась со своей задачей. Хотя модуль жизнеобеспечения только-только разработали, функционировал он безупречно.

Из Пасадены сообщили, что системы дистанционного управления работают в штатном режиме и в данный момент идет подготовка к отделению модулей для экипажа от посадочных «Альтаиров». По плану они должны были самостоятельно добраться до МКС, где их должен ждать экипаж.

И тогда лунную миссию можно будет считать начавшейся.

Мешхед, Иран

В 10 милях от границы с Казахстаном

При помощи иранских инженеров небольшой аэродром соорудили всего за три дня. Со взлетно-посадочной полосы должен был стартовать всего один самолет, а затем, буквально через несколько часов, ее не станет – останется только пересеченная гористая местность да маленькая деревушка по соседству.

Пожилой пилот-иранец, закончивший летную академию несколько десятков лет назад, еще при шахе, готовился выполнить миссию, которая поможет ему наконец заслужить уважение аятоллы Рахаби и фанатичного президента страны. Летчик войдет в ряды мучеников, а его семье вернут все причитающиеся привилегии, которых их лишили после отречения монарха. Глядя на маленький экран, он следил за движениями американца и стыдился того, что ему придется сделать ради родных. Наземной бригаде приказали расходиться, и иранец, склонив голову, помолился о прощении за то зло, что ему предстояло свершить во имя бога и страны. И пускай делал он это ради семьи, на душе все равно лежал камень.

Летчик кивнул, и стекло над кабиной старого «Томкэта», сохранившегося со времен шаха, начало опускаться.

Ф-14 выкатился из импровизированного укрытого тканью ангара. В небе светила полная луна, напоминая о тех днях, когда летчик служил в воздушном патруле. Иранец почти физически ощущал вес двух орудий, закрепленных под крыльями. С почтенного истребителя сняли все, что помешало бы ему долететь до Казахстана: и вооружение, включая двадцатимиллиметровую пушку, и даже почти всю систему подачи кислорода. На самом деле две противоспутниковые ракеты системы «АСАТ» вдвое превышали расчетную полетную нагрузку «Томкэта», отчего не было уверенности, что самолет сумеет достичь необходимой для запуска высоты. Иранские военные снарядили ракеты новыми головками самонаведения, способными обнаружить цели на низкой орбите, однако сначала истребителю предстоит подняться на 65 000 футов. «Томкэты» не были приспособлены для запуска «АСМ-135» – их разрабатывали под Ф-15 «Игл», – но лучшие специалисты аэрокосмической отрасли Ирана сделали все, что смогли.

«Томкэт» выехал на утрамбованную взлетную полосу и теперь ожидал команды на взлет со станции РЛС в тридцати пяти милях отсюда. Радар отслеживал маршрут американских челноков «Индевор» и «Дискавери», которым, чтобы попасть к МКС, предстояло пролететь над Россией.

Тайный друг аятоллы усердно работал над осуществлением плана последние десять лет, а преподобный Роулинз предоставлял необходимое оборудование, чтобы в конце концов поставить на колени не только США, но и весь мир. Когда шаттлы будут сбиты, ни одно государство не сможет привезти минералы и технологии с поверхности Луны – и тогда Иран получит в свое распоряжение единственный оставшийся во Вселенной источник этого богатства: шахты в Эквадоре.

На «Томкэт» пришли точные координаты, направление полета и необходимая для запуска противоспутниковых ракет высота. Разрешили взлет. Вскоре должен был состояться самый сложный перехват в истории авиации, и, если будет на то божья воля, американцы в полной мере почувствуют на себе гнев его.

* * *

Ф-14 летел над самой гладью Каспийского моря. Пилот развернул самолет к северу, и на навигационной панели зажегся красный огонек. Сначала было приказано сбить «Дискавери», затем – «Индевор».

Летчик прошептал молитву и перевел двигатель в режим полного форсажа, уперев джойстик прямо в живот. Старый истребитель изо всех сил боролся с притяжением, выцарапывая чуть ли не каждую милю на пути в чернеющее небо над Казахстаном.

Вообще, для того, чтобы сбить цель на низкой орбите – например спутник связи, – достаточно запустить ракету с высоты 37 000 футов, однако шаттлы летели выше, и, соответственно, «Томкэту» тоже пришлось подниматься на головокружительные 65 000 футов.

Летчик уже ощущал на себе действие перегрузки. Корпус видавшего лучшие времена самолета задребезжал; стало ясно, что такое испытание ему не пережить. Преодолевая отметку в 42 000 футов, иранец бросил взгляд на радар обнаружения угрозы: очень скоро он будет не один. Четыре перехватчика «МиГ-31» на полной скорости неслись за стареньким «Томкэтом». Альтиметр продолжал накручивать милю за милей. На отметке в 60 000 футов загорелась зеленая предупреждающая лампочка. Пилот спокойно откинул большим пальцем крышку на ручке селектора. В наушниках затренькало – Ф-14 попал в зону действия чужого радара. Звук изменился, оповещая летчика, что вооружение «МиГов» захватило цель. Через секунду в направлении «Томкэта» полетели ракеты «воздух-воздух».

Увы, предотвратить запуск российские перехватчики не успели. Иранец переключился на «АСМ-135», и радар сопровождения цели в носовой части «Томкэта» ожил. Ученые аятоллы успешно перехватили сигнал телеметрии, который НАСА посылало со станций РЛС в Кувейте, и передали его на истребитель. Теперь у противоспутниковых ракет «АСАТ» были идеальные координаты для удара. По монитору на приборной панели бежали данные с наземных станций, а на соседнем экране зажегся огонек первой цели: шаттл «Дискавери». Когда Ф-14 достиг нужной высоты, «АСМ-135» сорвалась с места автоматически. С ее уходом истребитель круто завалился набок – левая сторона теперь перевешивала, – но через секунду крепление покинула и вторая ракета. Огненный всполох от включившегося двигателя первой ступени чуть не ослепил пилота.

Смертоносные снаряды отправились к своим целям, и иранец развернул самолет навстречу «МиГам» и шести запущенным в него ракетам. Вместо того чтобы петлять в воздухе с целью запутать систему наведения, пилот закрыл глаза и направил истребитель отвесно вниз. Очередная перегрузка грозила разорвать и без того потрепанную обшивку, и точно: самолет тряхнуло, раздался громкий треск, и правое крыло отошло от фюзеляжа. Пилот с улыбкой понял, что истребитель разваливается. Пике было настолько крутым, а скорость настолько велика, что «Томкэт» каждую секунду терял куски алюминия. От перегрузки кровь с питательным кислородом отхлынула от мозга; в глазах летчика потемнело.

Мученичество его не волновало. Он думал только о семье, у которой отныне будет все, чтобы выжить в нынешнем Иране – в стране, где для него места уже не было…