Р.А.Б. - Сергей Минаев

– Сегодня нам нужно разойтись по домам, – взял мегафон Том, – нас начинают окружать доблестные милиционеры, натравленные корпорациями. Да и холодно что-то, – по людским шеренгам прокатился смех.

– У нас есть чем греться! – крикнули из толпы.

– Не вопрос! – Он рассмеялся в ответ. – Если серьезно, то нам сейчас лучше разойтись, чтобы избежать столкновений. По нашей информации, здесь есть провокаторы. Нас попытаются столкнуть в драку, чтобы представить забастовку как бунт гопников. Надо быть настороже. Встретимся здесь завтра в два часа дня. Лидеры групп утром сообщат о плане дальнейших действий. Вовлекайте в забастовку знакомых и родственников. Расскажите всем о том, что видели сегодня! У картеля больше нет шансов. Нас слишком много. Они отдадут нам все, чего мы требуем. Это вопрос времени!

Мы ответили одобрительным гулом. Мы были слегка разочарованы. Но ощущение того, что теперь мы можем говорить с ними на равных, придавало уверенности. Мы не могли не победить. Это был лишь вопрос времени.

Начиная с семи вечера мне непрерывно звонила Аня. Она не пыталась вернуть меня с улицы, не увещевала. Просто спрашивала, что происходит и чем все это может обернуться. Порывалась приехать, но я, гордый осознанием впервые сделанного верного шага, довольно жестко отговорил ее. Я хотел вернуться к ней победителем.

Еще раз позвонила Света. Сказала, что не пустит меня домой, если я не уйду с площади немедленно. Я сказал, что уйду не раньше, чем все это закончится. Истерика продолжилась. Она верещала: «Подумай о нас! Что ты будешь делать, когда тебя, уволят!» – еще кричала, что не пустит на порог (это было бы решение) и всякое такое, что обычно говорят жены подвыпившим и припозднившимся мужьям. Но я не был подвыпившим мужем. Мне было наплевать на ее истерику. Я не собирался возвращаться домой. Ни сегодня, ни завтра. Никогда больше. Теперь мой дом был здесь, среди этих людей. А завтра, после того как будут удовлетворены все наши требования, я уже не смогу вернуться в свою прежнюю жизнь.

Наконец толпа начала расходиться, я потерял из виду Загорецкого, бесцельно пошатался вокруг сквера и примкнул к группе, следовавшей к метро. Это были люди моего возраста, в основном банковские клерки и страховые агенты, многие из которых уже потеряли работу. Доехав с ними до «Белорусской», я, подчиняясь движению толпы, оказался в зале ожидания вокзала, заполненном такими же, как мы, забастовщиками. Из разговоров стало понятно, что они собираются выпивать здесь до утра, чтобы завтра снова выйти на улицу.

Они лежали и сидели на полу, на скамейках. Всюду стояли бутылки и пластиковые стаканы, а у входов в зал понуро дежурили милиционеры, не понимая, что со всей этой толпой делать. Посидев за бутылкой с продавцами сотовой связи, побродив вокруг лавок и пьяных компаний, надышавшись смесью пота и перегара, я вышел на улицу. Я не мог здесь оставаться.

Я достал сотовый и прочел три длинных эсэмэски от Светы. Она сменила тон. Она захлебывалась страхом. Мне вдруг стало ее нестерпимо жаль, я поймал на Тверской такси и поехал домой.

Света не ложилась. Буквально с порога она принялась душить меня в объятиях, рассказывать, как за меня переживала. Как новости медленно убивали ее, как…

Я принял душ. Я перекусил. Я провел целый час, успокаивая ее. Объясняя, что все происходящее только к лучшему. И если завтра мы покинем улицы и вернемся в конторы, то днем спустя снова окажемся там. Уже безработными. Без выходных пособий. Без прав. Без будущего.

Она понимающе кивала, смахивая слезы. Еще через час мы впервые за несколько месяцев занялись любовью. Я засыпал с мыслью о том, что, в общем, не такой уж она плохой человек. И потом, я когда-то любил ее. Или думал что любил. В общем, к ее человеческим качествам это не имело никакого отношения.

05 марта

Главной новостью следующего утра стало появление пиратской радиостанции «Радио Гутен Таг». Она выходила в эфир каждый час, на пятнадцать-двадцать минут в интернете и на ультракоротких волнах. Сначала шел джингл в виде песенки из мультфильма «Бременские музыканты» – «Мы свое призванье не забудем», потом ведущий изрекал: «Здравствуйте, ребята! В эфире “Радио Гутен Таг”. Не всегда хорошие новости». Он читал «ленту городских новостей», перемежая реальные события с придуманными стебными. После новостей шла «хроника одной герильи», где ведущий сообщал о последних событиях в стане забастовщиков, откровенно стебаясь над действиями корпораций, государства и нашими. За несколько часов, в основном благодаря ссылкам в интернете, радио стало безумно популярным.

Я попал уже на третий выпуск, случайно увидев, как куча народу обступила парапет у метро «Краснопресненская». На парапете стоял радиоприемник, из которого вещал надтреснутый голос:

«Еще из новостей мира капитализма с человеческим лицом. На “Горбушке” появилась пиратская русифицированная версия Windows, которая называется “Окна”. Оригинально, не правда ли? Н-да… Суть не в этом, – было слышно, как ведущий глубоко затянулся, – изображения, используемые в качестве иконок программ, называются в ней – “Ворд Владимирский” и “Эксель Нерукотворный”. Разработчики софта пишут в приложении, что хотели адаптировать западную, изначально чуждую русскому человеку программу, с учетом традиционной духовности и православных традиций. Кхе-кхе. У них есть даже “Фотошоп Чудотворец”. Пиратами уже заинтересовались органы внутренних дел и представители РПЦ, которые собираются судиться за нарушение авторских и смежных прав…

Слова ведущего утонули в гоготе толпы. Я протиснулся ближе.

«Из новостей фронды. По сухам, в центре города уже звенят стекла. Усиленные наряды милиции вступили в бой с демонстрантами в районе Третьяковского проезда. Как это водится в русских революциях, в качестве протеста первым делом громят витрины ювелирных. С одной стороны, отрадно, что вас, ребята, хватило на то, чтобы выйти на улицы. С другой – неясно, могут ли служить оружием борьбы с миром потребления свежеукраденные часы Rolex? Вам виднее, молодежь…

Вас становится все больше на улицах, хотя телевидение по-прежнему гонит телегу о “локальных выступлениях”. Мой вам совет: не ждите пока вас сомнут. Не берите Rolex, возьмите Телеграф. Или расходитесь по домам. Барыги вы или революционеры?

Кстати о барыгах: они пошли навстречу народу и сократили количество рекламы, хи-хи-хи. Интересно, как все это переклеили за ночь? Откуда ресурсы? Не исключено, что некоторые ваши коллеги подрабатывают штрейкбрехерами. Вы начинаете проигрывать поле, чуваки. Подумайте об этом. Встретимся через час. Ауфидерзейн, милашки!»

Собравшиеся какое-то время погудели и стали разбредаться по своим делам. Ларьки вокруг метро не работали, зато и у «Краснопресненской» и у «Баррикадной» выстроились бабушки, продававшие, как в славные девяностые, водку, пиво и сигареты. Купив пачку «Парламента» и бутылку минералки, я неспешно пошел к зданию офиса.

Ведущий «Гутен Таг» оказался прав: улицы было не узнать. Наружная реклама практически исчезла. Ее переклеили за одну ночь. Брандмауэры, перетяжки, лайт-боксы и щиты, находящиеся в самых удачных местах и зазывающие либо на просмотр очередного блокбастера, либо выгодно купить автомобиль, теперь оскалились обращениями входивших в картель корпораций: