Жрица голубого огня - Илона Волынская

Аякчан подняла руку… Кончики пальцев уперлись во что-то твердое… Девочка распахнула глаза широко-широко. Вокруг была непроницаемая чернота – никакой пылающей чаши, никаких бликов в вышине! Она лихорадочно защелкала пальцами… Слабенький лепесток Огня нехотя возник на самом кончике…

Аякчан издала сдавленный вздох. Каменный свод смыкался над самой ее головой. Но это был не прежний, тщательно возведенный свод дворцового подземелья. Это было беспорядочное нагромождение обломков, из которого торчали грубые валуны, отполированные края гранитных плит и даже кусок деревянной лавки. Сквозь их стыки медленно сочилась вода – кап, кап!

Темная груда рядом с ней с трудом пошевелилась, и ломкий, как от боли, голос Хакмара потребовал:

– Немедленно погаси! Воздух выжжешь!

– Раз вода просачивается, значит, и воздух тоже, – возразила Аякчан, но Огонь все-таки погасила.

Глубокая тьма снова навалилась на них, как огромная душная шкура.

– А ты, девочка-жрица, не могла бы… своим Огнем… снова дырку пробить…Только в этот раз наверх, пожалуйста, – раздался голос Донгара.

Аякчан прислушалась к себе. Огня снова осталось совсем чуть-чуть, на самом донышке… Пользуясь тем, что в этой темноте ее никто не видит, она лишь смиренно пожала плечами. Она ведь не создательница Голубого огня, а всего лишь его албасы.

– Не могла бы.

– Ну и ладно – неизвестно, какого размера завал, может, только хуже станет, – рассудительно буркнул Хакмар.

– Завал там небольшой, – так же рассудительно откликнулась Аякчан. – Над подземельями был только дворец верховных, а он весь растаял в чэк-нае.

– Который ты вызвала! – разъяренный крик Хакмара заставил завал над ними затрещать. Мальчишка понизил голос и сдавленно прошептал: – Сколько в том же дворце народу погибнет, ты подумала? Ладно бы только твои сестрички-жрицы – но там и нормальные люди были!

– Кто? Стражники, с которыми ты рубился? – усмехнулась Аякчан. – А что касается моих с-сестричек, – это слово она почти прошипела в лучшем стиле черной женщины, – то жрицы Храма не имеют дурной привычки топтаться там, где земля дрожит и стены рушатся.

«Кроме, разве что, меня самой», – мысленно добавила она.

– Думаю, как только мы затолкали Черную в землю, они очухались и сбежали. Вместе со стражниками!

– А в кузнечной слободе – тоже очухались? – озабоченно сросил Донгар.

Аякчан кивнула, но тут же сообразила, что в темноте ее не видно, и подтверждающе угукнула.

– Надеюсь, шрам у Нельки на щеке пройдет – такие вещи могут здорово испортить девушке жизнь. Зато мы теперь знаем, откуда чэк-наи берутся! – легкомысленно бросила она.

Слышно было, как в темноте прерывисто вздохнул Донгар.

– Смотрите сами, – поудобнее устраиваясь на обломках – ясно же, что какое-то время придется здесь проторчать, – надменным тоном явного превосходства сказала Аякчан. – Бедствия начались у нас в Югрской земле, так? Куда стремились мэнквы и черная женщина? Сюда!

– Так ведь и правда – ближе всего сюда было, – неуверенно предположил Донгар.

– Угу, а почему? – хмыкнула Аякчан. – Почему черная женщина, албасы чэк-наев, власть над Средней землей начала загребать именно отсюда? Да потому, что здешний Храм построен не на Месте Рождения Голубого огня, а над целым озером Рыжего. Над Озером Уот Усуутума, Хозяйки Огня, – медленно добавила Аякчан.

– Ты хочешь сказать, что кто-то нашел Озеро Уот… – так же медленно сказал Хакмар.

– Знаю я, кто нашел, – мрачно откликнулся из темноты Донгар. – Отец мой. Геологом он был, жрецом странствующим, Места Рождения Огня искал. В пауль наш заходил… – Донгар помолчал. – Потом дальше пошел… А через День и еще чуть-чуть Ночи я родился.

Аякчан наконец сообразила, почему широкий нож Донгара показался ей знакомым. Конечно, она видела уже такие – ножи геологов, странствующих жрецов, единственных мужчин, допущенных к служению Голубому огню!

– Значит, потом твой отец нашел не Голубой, а Рыжий огонь. Здесь основали Храм и город… Сюр-гуд…

– Думаешь, это верховные? – жалобно протянул Донгар. – Разве ж им Голубого мало – зачем им Рыжий?

– Значит, понадобился – раз основали Храм! – отрезал Хакмар.

– Тринадцать Дней назад… – многозначительно напомнила Аякчан.

А в далеком стойбище – или как там его, пауле? – шаман позвал души детей. И в новорожденного сына открывшего Озеро Рыжего огня геолога вошел дух проклятого, Донгара, Великого Черного Шамана. И вернулась в Среднюю землю она, Аякчан. Родился Хакмар. И еще один ребенок, четвертый…

Храм и город строились – а они подрастали! И теперь встретились. Именно сейчас, когда бедствия захлестнули Югрскую землю, норовя затопить собой всю Сивир-среднюю. Аякчан ощутила гордость… и одновременно безнадежность. Все было правдой – она действительно великая Мать-основательница Храма! Все было не зря – от спасения Сивира им никак не отвертеться!

– Круто ты все сообразила! – с невольным уважением пробормотал Хакмар.

Аякчан неловко заерзала. Признаваться в собственной глупости не хотелось совершенно, но и врать опасно – им предстоит непростое дело, и мальчишки должны знать все.

– Мне Айгыр в междумирье подсказала… все, что нужно, все, что я ищу, – будет при Храме! Только я думала, это она… ну, не про причину чэк-наев, а про меня. Про мое будущее…

– Вот всегда ты только о себе! – довольно припечатал Хакмар.

– У нас в пауле тоже парень один к девчонке вечно прикапывался, – задумчиво пробормотал Донгар. – И в пять Дней прикапывался, и в тринадцать прикапывался, а в семнадцать женился. Нравилась она ему сильно.

В темноте под завалами наступила еще и абсолютная тишина. «А может, все-таки подсветить? – отнимая ладони от пылающих щек, подумала Аякчан. – Чтоб не промахнуться Огненным шаром – да в лоб этому великому и черному знатоку человеческих душ!»

– Мне это не грозит, – со сдавленным нервным смешком выдавил Хакмар. – Она ж вроде твоя… небесная жена?

Во мраке зашипело – и на ладонях Аякчан вспыхнули Огненные шары. Два. Девочка резко села, едва не упираясь макушкой в завал, и, зло сузив глаза, оглядела притихших мальчишек.

– Вы это бросьте! – процедила она. – Я вам помогала только ради Нэлэнчик! Ну, и города… И Черная эта меня разозлила… Но если кто попробует меня снова заалбасить, – она перевела прицельный взгляд на Донгара и многозначительно подбросила шар на руке, – или, упаси вас Уот, небесной женой назовет… – теперь подпрыгнули оба шара. – В общем, вы меня поняли! – с угрозой процедила она, перекатывая шары на ладонях.

– Тебя-то мы, однако, поняли, – тоскливо пробормотал Донгар. – Мы не поняли, чего делать, ежели нынешние бедствия из-под здешнего Храма лезут!

Аякчан пожала плечами и небрежно бросила: