Сожженные девочки - С. Дж. Тюдор

Может, открыть снапчат и поплакаться Кайли обо всем, что с ней происходит? Но на самом деле ей не хочется признавать, в какое дерьмо превратилась ее жизнь. В этом проблема с соцсетями. Они не созданы для негатива. Они предназначаются для того, чтобы люди демонстрировали все самое лучшее. Постили фотки с фильтрами, создавали лживый образ идеальной жизни. Но что делать, когда жизнь далека от идеала? Когда вокруг одно дерьмо. Когда тебе чудится, что тебя засасывает глубокая черная дыра, и сил выбраться наружу все меньше. Вот это долбаная веселуха.

И тут ее телефон жужжит. Сообщение. Она хватает его и смотрит на экран. Да. Ригли.

«Ты как?»

Она улыбается и пишет в ответ:

«Нормально. Как твоя лодыжка?»

«Могло быть хуже».

«Хорошо».

«Ты под арестом?»

«Нет, но мама считает, что ты приносишь несчастья».

«Может быть, она права».

«Нет. Ты не виноват».

«Все равно мне тошно. Это была моя идея».

«Я хотела пойти».

«Ты мне очень нравишься».

«Ты мне тоже нравишься».

«Твоя мама сейчас дома?»

«Нет. Зато тут ее бойфренд. Присматривает за мной».

«Бойфренд?»

«Не совсем. Просто друг».

«Ладно. Ты там держись. Скоро увидимся».

Он подписывается двумя черными сердцами.

Она смотрит на телефон, чувствуя тепло в груди. Ладно, может, все это, в конце концов, приведет к чему-то хорошему. Фло садится на кровати и осознает, насколько проголодалась. Она пропустила завтрак и ланч, а уже почти пять часов.

Она выключает музыку и выбирается из постели. Открыв дверь, шлепает вниз. До нее доносится голос Майка, который громко разговаривает по телефону в кухне.

– Два тела. В соседней деревне. Боже. Ну, это не совсем моя… ладно, да, хорошо, я возьмусь за это. Я тут неподалеку. Но пока что немного занят. В смысле – «чем»? Пишу рассказ о скелетах в колодце!

Фло входит в кухню. Он сидит у стола перед открытым ноутбуком. Рядом дымится чашка с кофе. Располагайтесь, как дома, – думает она.

Услышав ее шаги, он поднимает глаза.

– Слушай, я тебе перезвоню. – Он кладет телефон и улыбается. – Привет. Как ты?

Она в упор смотрит на него. Ей приходит в голову, что он очень даже ничего. Слегка грубоват и староват, но недурен собой. Небрит. Проседь в темных волосах, которые не мешало бы подстричь. От светло-голубых глаз лучиками разбегаются морщинки.

– В порядке. – Пройдя мимо него, она подходит к холодильнику. – И я не нуждаюсь в няньках.

– Я полностью с тобой согласен. Но твоя мама попросила, а я все еще в долгу перед ней за оказанную мне на днях помощь.

От внимания Фло не ускользает взгляд, брошенный им на телефон.

– Я ведь вас ни от чего не отрываю?

– Нет, нет, все нормально.

– Я слышала ваш разговор по телефону. Что-то насчет новых трупов.

– Подслушивала?

– У вас громкий голос.

– Ладно. В газете хотят, чтобы я осветил эту историю.

– Убийство?

– Ага. Двое пенсионеров в соседней деревне.

– Ого. Как все закрутилось в вашей глуши.

– Такой катавасии в Чепел-Крофт не было с тех пор, как на деревенской ярмарке кто-то испортил кабачок, удостоенный первой премии.

Фло не может удержаться от улыбки:

– Так поезжайте.

– Я дал обещание твоей маме.

– Я буду в порядке.

– Нет.

– Слушайте, а почему бы вам не написать ей сообщение и не спросить?

– Ну, я не знаю.

Она вытаскивает из кармана свой телефон.

– Хотите, это сделаю я?

– Нет, лучше я сам. Я не боюсь твоей мамы.

– Серьезно?

– Ну, разве что самую малость.

Он берет телефон и набирает сообщение.

Фло достает из холодильника немного сыра, помидоры и масло и начинает делать себе бутерброд. Его телефон свистит, сигналя о полученном сообщении.

– Что она пишет?

– Что уже едет обратно. Будет через десять минут. Так что мне незачем тут зависать, если у меня какие-то дела.

– Вот видите. – Фло оглядывается на него через плечо. Он явно пребывает в нерешительности. – За десять минут со мной точно ничего не случится.

– Лад-но. – Он закрывает ноутбук и сует его в сумку. – Но ты должна мне пообещать, что запрешь дверь на замок и не будешь открывать ее незнакомым людям.

– Я не тупая.

– Отнюдь. – Перебросив через плечо ремень сумки, он берет свою куртку. – Скажешь маме, что я позвоню ей чуть позже, хорошо?

– Хорошо.

– Запри за мной дверь. Договорились?

– Договорились.

– Отлично.

Она провожает его до двери и, выпустив наружу, решительно ее запирает. О боже. Она возвращается в кухню и наливает себе стакан апельсинового сока. Подойдя с ним к столу, она садится и принимается за бутерброд. Но не успевает даже откусить, потому что раздается стук в дверь. Да ну? Она кладет бутерброд на стол. «Скорее всего, это Майк, – думает она. – Наверное, что-то забыл». Тем не менее не помешает в этом убедиться.

Фло встает и проходит через прихожую в гостиную. Тут она осторожно выглядывает из окна, и ее брови взлетают вверх. Это еще что такое?

Она подходит к входной двери.

Не открывай дверь незнакомым людям.

Она отпирает дверь и рывком распахивает ее настежь.

– Что ты здесь делаешь?

Когда была маленькой, я больше других любила книгу под названием «Сова, которая боялась темноты».

Я всегда рассказывала ее себе вслух, когда мама меня наказывала. Я твердила себе: «Темнота – это классно, темнота хороша, темнота прекрасна, темнота добра».

Разумеется, когда я подросла, я распознала эту ложь. Темнота классная и хорошая, только если ты сова. Охотник. Хищник.

Если ты жертва, беспомощная и одинокая, темнота – это смерть.

Я открываю глаза и моргаю. Меня окружает густая непроницаемая чернота. Я лежу на боку, плечо затекло, и его сводит судорогой. Щека прижата к жесткому колючему ковру. Волокна щекочут мне нос, а некоторые застряли в горле. Я кашляю. Горячая острая боль окутывает половину головы. Что-то липкое коркой засохло вокруг уха и шеи. Я хочу поднять руку и прикоснуться к этой боли, но не могу ею пошевелить. Руки связаны у меня за спиной. Я не чувствую ног, но уверена, что с ними то же самое. Я связана по рукам и ногам. Я беспомощна в темноте.