О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей - Лидия Денворт

Для того чтобы наблюдать два взаимодействующих мозга одновременно, Джой Хирш, нейробиолог из Йельского университета, прибегла к помощи спектроскопии в ближней инфракрасной области – к тому же методу, какой использовали Сара Ллойд-Фокс и Марк Джонсон в исследовании мозга младенцев. Хирш заказала у одной японской компании аппарат, в сканере которого умещались головы двух взрослых людей. Применив этот аппарат для изучения эффектов зрительного контакта, она и ее коллеги обнаружили: когда люди смотрят друг другу в глаза, нейронная активность оказывается не такой, как при рассматривании какого-либо изображения. Но Хирш обнаружила не только это: «Если вы смотрите на реальное лицо другого человека, то самое замечательное, что происходит, – это активация систем, отвечающих за речь. Думаю, это означает, что непосредственный зрительный контакт с другим человеком – это призыв к действию, к разговору, готовность к совместной деятельности»[373].

Талья Уэтли является представителем совсем небольшой группы исследователей, изучающих мозговые взаимодействия и сосредоточенных на изучении дружбы. «Мы проживаем жизнь в разговорах друг с другом и в выковывании дружеских уз, – говорит она. – Но при этом мы очень мало знаем о том, как именно на самом деле люди контактируют. Мы почти ничего не знаем о том, как объединяются умы двух людей».

«Хорошая беседа, – говорит Уэтли, – это процесс совместного создания чего-то нового. Похоже на прогулку в диком лесу, когда вы не знаете, куда выведет вас незнакомая тропинка. Вы порождаете новые идеи вместе, испытывая переживания, которых никогда не испытали бы наедине с собой». Сотрудничество в науке – прекрасный образец этого, потому что наука созидается коллективными усилиями. «Мы собираемся вместе, решаем проблемы путем мозгового штурма. Так мы начинаем думать глубже и мыслить более творчески – ум хорошо, а два лучше».

Но в реальности наука своими методами пока не может ухватить суть этого процесса. Уэтли вторит жалобе Платта на ограниченность возможностей функциональной МРТ: «Мы проводим эти эксперименты так: засовываем человека в шумящий аппарат и показываем ему картинки. Мы исследуем мозг так, будто он работает как изолированная машина. Получается, что мы как будто работаем с мозгом в банке с формалином». Она подчеркивает, что исследование, свидетелем которого я стала, – это всего лишь тестирование одного человека, помещенного в камеру аппарата МРТ. В ранней работе Хассона такой человек рассказывает историю, которую затем будет слушать другой испытуемый. «Потом вы сравниваете данные, полученные в разное время, и говорите, что да, хорошо, работа мозга слушателя очень похожа на работу мозга рассказчика, – говорит Уэтли. – Но ведь такой же опыт можно поставить и так, чтобы этих людей разделяла временная пропасть в сто лет. Они могли бы никогда не встретиться. Они не создают… короче, это не разговор». Если ей повезет, то она скоро сможет зафиксировать следующий уровень взаимодействия: как умы взаимодействуют в режиме реального времени для выработки общего понимания и общего для них опыта?

Уэтли объединяется с Хассоном, для того чтобы разработать новый метод исследования, который они называют гиперсканированием. Этот метод позволяет двум разным людям в двух аппаратах фМРТ одновременно проходить сканирование и при этом разговаривать друг с другом. Технические трудности значительны, а математика, лежащая в основе метода, поистине внушает ужас. Но Уэтли и ее коллеги близки к тому, чтобы заставить метод работать ради изучения дружбы. Уже есть конструкция, позволяющая соединять сканеры разных университетов через интернет. Во время моего посещения Уэтли общалась по видео с Адамом Бончем из Центрально-Европейского университета в Венгрии; он провел год в лаборатории Уэтли и теперь активно участвует в разработке метода гиперсканирования. Ученым уже удалось сделать несколько пилотных гиперсканеров, используя сканер, расположенный в подвале лаборатории, и другой, в Гарвардском университете. Уэтли сама стала испытуемой в предварительном тестировании. Она легла в камеру аппарата фМРТ в Гарварде, а другой испытуемый находился в сканере Дартмутской лаборатории. Суть опыта заключалась в окончании рассказа – один испытуемый начинал повествование, а второй его заканчивал. По мнению исследователя, опыт прошел блестяще.

У Тальи Уэтли есть заветная мечта: «Я страстно хочу знать, как выглядит мозг двух людей, когда они вовлечены в совместную согласованную деятельность. Почему у одних людей это получается лучше, а у других хуже? Почему в отношениях с одними людьми в душе что-то щелкает, а в отношениях с другими – нет?» Суть идеи в том, что если получится фиксировать состояния, в которые мозг приходит снова и снова на фоне повторных взаимодействий, то, возможно, удастся обнаружить динамику процессов, в ходе которых мозговые процессы сближаются или, наоборот, расходятся все дальше. Ученые, возможно, увидят, как формируется дружба в режиме реального времени.

Водин далеко не прекрасный день Пола Даттон, которой было тогда уже под семьдесят, вдруг ощутила неприятное сердцебиение и нехватку воздуха. У женщины закружилась голова, и она поняла, что вот-вот упадет в обморок. Она решила, что это сердечный приступ, и страшно испугалась.

– Мне на самом деле казалось, что я умираю, – рассказывала она позже.

У нее хватило сил вызвать скорую. Парамедики, приехавшие в ее дом в южном районе Лос-Анджелеса, правда, поняли, что это паническая атака, а не сердце. Они успокоили пациентку и сказали, что ей не надо ехать в госпиталь.

Даттон не была при смерти, но чувствовала себя довольно паршиво.

Проработав несколько десятков лет в телефонной компании, в 2011 году женщина вышла на пенсию. «На работе я всегда была окружена людьми, – говорит она. – Я всегда ощущала, что рядом товарищеское плечо». Теперь рядом с ней нет коллег, как нет и семьи. Десятилетний брак распался, детей у Даттон не было. Родители, один за другим, умерли. У женщины оставались еще родственники, но они жили на восточном побережье, где сама она родилась и выросла.

«Я внезапно поняла, что осталась совсем одна, что у меня нет никого, к кому я могла бы обратиться за помощью, – признается Пола. – У меня часто бывали приступы жалости к себе, должна вам признаться; меня мучила тревожность, я впадала в депрессию и все глубже погружалась в трясину своего одиночества. До беды меня довели именно тревога и дурные предчувствия. Я думала: не одиночество ли довело меня до болезни?»

Тот случай заставил Даттон поменять отношение к жизни. Она начала ходить в расположенную по соседству церковь, что дало ей ощущение причастности к сообществу. Тогда же, в 2015 году, в ее жизни произошли еще две перемены. Она встретила мужчину, с которым встречается и сейчас, а кроме того, стала участницей программы под названием «Обмен поколений» (Generation Xchange). Эта программа привела ее в начальную школу на 74-й улице, в нескольких кварталах от ее дома, которую она посещает четыре-пять раз в неделю[374].