Во всем виновато шампанское - Фиона Коул

Мое сердце и разум боролись за доминирование. Разум призывал конечности двигаться вперед, чтобы оторвать меня от человека, который обманул меня, мою семью и в итоге использовал меня. Сердце пыталось удержать меня, крича о том, что это ошибка.

В конце концов, я подписала бумаги. Затем вернулась к машине и разрыдалась, едва добравшись до дома.

Это было пять часов назад, и с тех пор я вставала только за мороженым. Как назло, по телевизору показывали сериал «Друзья», который напомнил мне о больном Нико в постели, смотрящим сериал.

Я испытывала боль. И не могла понять почему: из-за того, что злилась на него, или от того, что боролась с потребностью отправиться к нему.

― Ты ответила на его сообщение?

― Нет. ― Сообщение Нико пришло перед тем, как я заснула, и оно преследовало меня во сне, напоминая о каждом прекрасном моменте нашего медового месяца. Страх, что все было ложью и фальшью, удерживал меня от возвращения к нему. ― Что я могу ему сказать?

― Что скучаешь по нему?

Я усмехнулась.

― Что? Ты хочешь, чтобы я поговорила с ним?

― Послушай, возможно, я и не хочу заводить отношения, но это не мешает мне видеть твою боль, и я ненавижу это.

― Я тоже ненавижу это, но это не меняет того, что он сделал.

― Ты знаешь, почему он это сделал? Ты с ним разговаривала?

― Нет, ― ответила я, надувшись, потому что знала, что веду себя как трусиха.

― Ты знаешь, что я превращу яйца этого человека в серьги для тебя, но, Верана, может стоит хотя бы поговорить с ним?

― Возможно, ему стоит постараться, ― огрызнулась я.

― Он мужчина. И вечность будет ждать, пока ты скажешь ему, что делать, и до тех пор стоять с членом в руке и выглядеть как чертов дурак.

Я подавилась мороженым, смеясь над ее описанием, но быстро пришла в себя.

― Слишком поздно. Я уже подала заявление.

― И? Позвони ему и скажи, что хочешь поговорить? Снова выйди за него замуж, если хочешь. Или просто будьте вместе. Брак ― это удавка в любом случае. Если ты любишь кого-то, это не значит, что ты должна расфуфыриваться и привлекать правительство.

― Не знаю.

― Ну, к счастью, я знаю.

Я со стоном опустила голову обратно на диван, ей не удалось меня убедить.

Мы обе подпрыгнули, издавая девичьи вопли, когда сильный стук сотряс входную дверь.

Еще один громкий стук заставил Рэйлинн вскочить, повернувшись лицом к двери, словно опытный боец.

― Какого черта ты делаешь? ― прошептала я.

― Не знаю. Похоже, тот, кто находится за дверью, очень серьезно настроен пробраться внутрь, а здесь не так много места, чтобы нас не нашли, так что, думаю, нам, по крайней мере, следует выглядеть устрашающе.

Я медленно моргнула, приподняв с сомнением брови, я оглядела ее с ног до головы в красных туфлях на шпильках, рваных джинсах и укороченном свитере.

― Ой, заткнись, ― тихо выругалась она. ― Это лучше, чем сидеть. Что ты собираешься делать? Бросишь в них ложку?

― Возможно.

Очередной стук.

― Может быть, это Нова, ― с надеждой предположила я.

Рэйлинн косо посмотрела на меня и подкралась ближе к двери. Как раз в тот момент, когда она собиралась посмотреть в глазок, стук сменился низким голосом.

― Верана, я знаю, что ты там.

Мы посмотрели друг на друга, и уверена, что мои глаза были так же широко раскрыты, как и ее.

― Какого хрена? ― прошептала она одними губами, вытягивая руки вперед для поддержки.

Я покачала головой. Почему? Не знаю.

Я не знала, как поступить.

Не хотела его впускать.

Не хотела его прогонять.

Хотела избавиться от бессвязных, хаотичных мыслей, борющихся за господство в моей голове.

― Пожалуйста.

Он говорил как Чудовище из «Красавица и Чудовище». Едва сдерживая гнев, не привыкший произносить подобные слова... но пытающийся, потому что ему не плевать.

Нет. Николас Найтли Раш не заботился ни о ком, кроме себя. Прошла неделя, и ни слова, кроме просьбы поговорить, пока я, наконец, не приняла решение.

― Я впущу его, ― прорычала она с видом быка, готового к бою.

Я судорожно оглядывалась по сторонам, надеясь, что в полу разверзнется дыра, в которую я смогу нырнуть и больше никогда с ним не столкнусь.

Моя грудь сжалась слишком сильно. Мышцы напряглись, я хотела встать и встретиться с ним лицом к лицу или убежать в обратном направлении. Здесь есть пожарная лестница?

Но прежде чем я успела принять решение, дверь открылась, и мрачное, властное присутствие моего мужа, которое привлекло мое внимание в переполненном ресторане и на гала вечере, когда он был в маске, поглотило комнату целиком, лишая кислорода.

Я резко поднялась на ноги, сжала руки в кулаки, чтобы скрыть их дрожь.

Он осмотрел комнату, пока его взгляд не остановился на мне, его глаза потемнели, словно черный обсидиан. Щетина превратилась в густую бороду, но его губы слишком пухлые, чтобы их можно было скрыть, и я заметила, как они скривились, словно в диком рычании.

В моих фантазиях он умолял и просил, говорил, что любит и совершил ошибку. Когда я заставила себя посмотреть правде в глаза, я представила безразличие и, возможно, возможно намек на сожаление. Но я никогда не думала, что он будет в гневе.

Потому что, черт возьми, из-за чего он мог злиться?

Он получил то, что хотел. Он победил. Он солгал. Я проиграла. Это я должна быть в ярости. Вместо этого я дрожала словно лист, борясь с желанием броситься в его объятия.

― Какого хрена ты творишь? ― прорычал он, угрожающе приближаясь.

― Эй, ― попыталась вмешаться Рэйлинн.

Она положила ладонь на его руку, но он стряхнул ее, словно не заметил.

Он не отводил от меня взгляда, пока подходил.

― У нас был уговор, Верана. Пять гребаных лет. Никаких отступлений.

― Что? ― вскрикнула я, моя голова дернулась назад, словно он дал мне пощечину.

― Ты думала, что я просто подпишу бумаги? Ты подписала контракт.

― Ты, бл*дь, издеваешься надо мной? ― Я посмотрела на Рэйлинн в поисках поддержки, но она отошла к кухонному островку и изучала свои ногти. Она взглянула на меня, но очень быстро отвела взгляд. ― Серьезно, Рэйлинн?