Балканы. Окраины империй - Андрей Шарый

Но до того как Градец и Каптол стали одним целым, отношения между их жителями складывались непросто: селения разделял самый знаменитый из всех ручьев, Медвешчак, а через него был перекинут Кровавый мост, не случайно получивший свое название. На берегах этого живого ручья возникла первая загребская протопромышленная зона: колеса водяных мельниц приводили в движение прядильные машины, барабаны для дубления кожи, жернова для помола муки. Из-за прав на владение и пользование хозяйственными объектами и случались рукопашные споры «градецких» и «каптольских», которые к тому же иногда поддерживали претендентов на хорватский престол из разных династий или от разных партий. И это также добавляло внутризагребским конфликтам ярости.

Загреб. Каптол. Открытка. 1905 год. © Library of Congress Prints and Photographs Division Washington, D.C / Reproduction Number: LC-DIG-ppmsc‐09347

От оригинальной средневековой застройки в Верхнем городе мало что сохранилось, в основном фундаменты домов, планировка кварталов да кирпичи стен. Как принято считать, с высоты птичьего полета до сих пор можно различить древнее деление Градеца на девять самостоятельных инсул, как бы микрорайонов. Я честно изучал соответствующую аэрофотосъемку, но ничего подобного не обнаружил. В толще единственных уцелевших ворот Градеца, Каменных, выставлена икона Богоматери с младенцем на руках, изображение на льняном полотне. Икона конечно же чудодейственная, защитница; она тоже горела в пожарах, да не сгорела. Сын Божий, по загребской версии, — довольно взрослый любознательный мальчик, в левой руке он держит небольшой глобус, такой, какими, наверное, были бы глобусы в его время, если бы тогда уже выяснили, что Земля круглая. Вот рассказывающая об этом уголке Градеца строфа из романтического стиха Антуна Густава Матоша[46] «Серенада», написанного в 1909 году:

В 1880 году Загреб (в немецкоязычной традиции город назывался по-другому, Аграм) довольно чувствительно тряхнуло. Проведенным после стихийного бедствия реставрационным работам обязаны своим нынешним внешним видом два самых известных здесь объекта культа. Кафедральный собор Вознесения Девы Марии и Святых Стефана и Владислава в Каптоле получил две 100-метровые готические башни вместо одной ренессансной, которая выглядела, судя по рисункам XIX столетия, поинтереснее новых. Церкви Святого Марка в Градеце землетрясением снесло крышу. Новое покрытие сделали оригинально черепичным, из разноцветных плиток выложили огромные гербы — города Загреба (белый замок на красном фоне) и существовавшего номинально Королевства Хорватии, Далмации и Славонии. Выглядит красиво, узнаваемо и по-современному туристически, словно рекламный проспект.

Медвешчак примерно в ту же пору спрятали под землю — сперва в деревянные, а потом в бетонные трубы. Кровавый мост превратили в недлинный проулок Крвави-Мост. Поверх ручья уложили брусчатку, и улица первое время, напоминая о былом, называлась попросту Поток. В начале XX века ей присвоили имя городского историка Ивана Ткалчича. Теперь Ткалчичева — популярная гастрономическая зона, со столиками бесчисленных ресторанов, пивных, баров, кафе. Это не всем загребчанам нравится, планировщиков уже четыре десятилетия критикуют за то, что при переустройстве района они якобы выбрали самый коммерческий вариант из всех возможных. А «Медвешчак» уже почти 60 лет — клуб профессионалов хоккея с шайбой, трехкратный чемпион Югославии и типа стократный хорватский чемпион (в первенстве этой страны участвуют всего четыре команды); в 2013–2016 годах, в усиленном составе (пока были деньги), еще и участник Континентальной хоккейной лиги. Игроков клуба прозвали «медведи» (настоящие медведи в лесах Медведницы уже не водятся), а любимая кричалка хорватских поклонников хоккея с шайбой (есть в южняцком Загребе и такие): «Zik-zak, Med-veš-čak!» Я и сам так кричал, сидя на трибуне городского спортивного дворца.

Ниже Градеца и Каптола, собственно, и организовалась площадь Бана Елачича, на которой исстари раскидывали товары лавочники и купцы, а люди государевы взимали с них мыто. Елачич-плац задумывалась еще и как место для народных собраний и романтических свиданий, теперь здесь сходится десяток трамвайных маршрутов, ведущих и на запад, и на восток, и куда еще душе угодно. Загреб, по моим ощущениям, — открытое, свободное городское пространство, ритм и пульс которому задает как раз центральная площадь.

Все, что находится южнее Елачич-плац, «ниже» Медведницы, построено за последние полтора столетия — согласно по-венски тщательно продуманному и не чуждому симметрии плану; построено вольготно, до самой железной дороги и открытого в 1891 году респектабельного главного вокзала. Километровый каменный прямоугольник правильно разрезан стройными улицами (есть и Гая, и Крижанича, и барона фон дер Тренка) и прорежен по бокам двумя гирляндами тенистых скверов и парков (есть и Штросмайера, и Короля Томислава), в которых по утрам обитают мамы с младенцами, по вечерам — подростковые компании и круглосуточно — скульптуры выдающихся хорватов. Выкованная в 1880-е годы «зеленая подкова» работы не кузнеца, а садового архитектора Милана Ленуцци, секвенция из семи организованных широкой буквой U не каменных, а травяных площадок, — подлинная гордость Загреба, его бесспорно лучший урбанистический проект.

Почтовая открытка Итальянского регентства Карнаро с изображением Габриэле Д’Аннунцио, отправленная в марте 1921 года