Право первой ночи - Джудит Айвори

Вивьен пригласила их остаться на обед. На нее жалко было смотреть. Винни согласилась, и Мик не стал ей перечить. Они остались, по очереди неся дежурство у постели больного. Он так ослаб, что почти все время спал, приходя в себя лишь для того, чтобы высказать очередную жалобу или требование.

Винни поднялась в его спальню, когда Ксавье в очередной раз пришел в себя, увидев ее, поманил пальцем и, похлопав по постели, пригласил присесть.

Она сидела словно на иголках.

В это время Вивьен принесла больному обед, и Ксавье тут же забыл о Винни.

Она давно обратила внимание на то, с каким обожанием смотрит герцог на свою молодую жену. Он буквально ел ее глазами, тогда как Вивьен отвечала обычной вежливостью. Она была очень мила, заботлива и терпелива. Сама подавала воду, когда его мучила жажда, сама заваривала на кухне чай.

Вот и сейчас спустилась за чем-то на кухню. И тогда Ксавье хриплым шепотом обратился к Винни:

— Она меня не любит! И никогда не любила!

Герцог закусил нижнюю губу, чтобы не видно было, как она дрожит. В его глазах стояли слезы, которым так и не суждено было пролиться. Не оттого ли у больного набрякли под глазами мешки? Он смахнул слезы резким раздраженным жестом и попытался скрыть свое горе за язвительным ироничным смехом, но снова зашелся кашлем. Высохшая рука нащупала Фредди. Странно, как быстро эти двое привязались друг к другу. Поглаживая хорька, Ксавье сказал:

— Я не один десяток лет желал ее. Мне казалось, что вместе с наследством придет и все остальное. Но, как видишь, я ошибся. Она по-прежнему любит того, с кем я ее разлучил, — с горечью произнес старик. — А ведь я столько ей дал! В сотни, в тысячи раз больше, чем ей мог бы предложить тот тип! — Его бледные сухие губы скривились в злой усмешке. — А она даже не попыталась сделать вид... — Он умолк, не в силах говорить дальше.

Только сейчас Винни поняла, как заблуждалась, полагая, что Ксавье никогда не страдал, считая, что достаточно обладать богатством и властью, чтобы чувствовать себя хозяином жизни.

Он не спускал с Винни умоляющих глаз. Она осторожно погладила его по руке. Он молча кивнул, видимо, благодаря за сочувствие. В какой-то миг Винни прочла в его глазах мольбу. Сейчас она готова была выполнить любое его желание...

Но в следующую секунду душа Милфорда Ксавье Болла-ша покинула бренное тело. Его глаза остекленели. Теперь он мог созерцать вечность.

Она опустила его сухие, сморщенные веки.

Вскоре в спальню поднялся Мик, и лишь тогда они заметили, что Фредди покинула этот мир следом за своим новым хозяином.

Ксавье было достаточно много лет, и его переход в мир иной ни для кого не явился неожиданностью. Но для Вивьен его смерть была настоящим ударом, и Мику с Винни пришлось остаться, чтобы поддержать ее в первые, самые трудные часы. Мик занялся насущными проблемами: приказал слугам привести в порядок комнату и позвать врача. А Винни заварила для Вивьен чай с бренди.

Как и предполагал покойный герцог, вдова не очень убивалась по усопшему супругу. Она оставалась молчаливой и сдержанной. Хотя про себя наверняка радовалась обретенной свободе.

И все же она сильно переживала, даже забыла передать Винни и Мику какой-то конверт.

— Ох, только сейчас вспомнила! Где же он? Да, вот этот конверт. Ксавье велел отдать его вам. Я, конечно, обещала, но никак не думала... в общем, вы понимаете. Не думала, что это случится так быстро.

И она протянула конверт Мику.

Он распечатал его здесь же, в прохладном фойе с журчавшими фонтанами, и, когда прочел, в изнеможении опустился на ближайший диван.

— Боже милостивый! — вырвалось у него. Он протянул письмо Винни.

«Я, Милфорд Ксавье Боллаш, пятый герцог Арлес, настоящим признаю человека, явившегося в замок Уэлль девятнадцатого мая тысяча восемьсот девяносто восьмого года, Майклом Фредериком Эджертоном, моим родным внуком, сыном моего сына, Филиппа Сэмюэля Боллаша. Таким образом, я признаю его своим единственным полноправным наследником и передаю ему все свое состояние и земли вкупе с титулом герцога Арлеса, а также титулами маркиза Сэссингли, виконта Бервика, виконта Мидборо и барона Бречестера».

Письмо было датировано прошлым вечером, подписано герцогом, скреплено его личной печатью и по всей форме заверено четырьмя свидетелями, в том числе лордом-секретарем палаты герольдов и личным секретарем самого Арлеса.

Этой ночью Мику снились ноги. Ему снились сильные, стройные ноги. Ноги мужские. Ноги женские. Соблазнительные ножки. Ножки, принадлежавшие только ему. Новые ножки, необычные ножки. И все ноги в этом его сне вырастали до такой величины, что он едва доставал до колена!

Винни все-таки вышла замуж за Мика, хотя ему и пришлось стать герцогом.

Они решили устроить церемонию в Корнуолле. Из церкви все отправились в гости к его тетке. Родня Мика едва уместилась за праздничным столом: два дяди, три тетки, две кузины и двенадцать братьев и сестер, правда, один из братьев не смог прийти, так как у его жены вот-вот могли начаться роды. Тем не менее праздник удался на славу — под сочный корнуэль-ский говор, веселую музыку и взрывы добродушного хохота.

Винни не могла не заметить, как разительно ее Мик отличается от своих братьев, кареглазых и щуплых: он был на голову выше самого рослого из них. Впрочем, это их нисколько не волновало: они любили Мика всем сердцем. И он отвечал им такой же горячей любовью.

Вряд ли стоило удивляться, что никто из корнуэльцев не заметил, что немногочисленные гости со стороны Винни — Мильтон и ее подруги — обращаются к невесте и жениху «ваша светлость».

Зато лондонская знать была буквально потрясена столь неожиданным появлением в их среде нового герцога, вдобавок уже успевшего обзавестись супругой. Впрочем, шумиха вскоре улеглась отчасти благодаря тому, что шестой герцог Арлес вел чрезвычайно замкнутый образ жизни, довольствуясь обществом жены и многочисленных собак — главным образом терьеров.

По иронии судьбы Мик подписал брачный контракт своим новым именем, тогда как имя невесты осталось неизменным, если не считать дополнительного титула герцогини Арлес. Кстати, шестой герцог предоставил городской особняк в полное распоряжение вдовствующей герцогине «до тех пор, пока она пожелает в нем оставаться». Это было очень характерно для Мика — проявить заботу обо всех, кого он считал родней. Лондонская знать еще долго шепталась по поводу того, что герцог проявил необычайную щедрость, наделив никому не известных выходцев из Корнуолла по фамилии Тремор несколькими поместьями.

Итак, с Винни Боллаш, единственной дочерью маркиза Сэссингли, случилась совершенно невероятная вещь: она не просто вышла замуж за любимого ею человека, унаследовавшего титул герцога Арлеса, но и благодаря их родственной связи вновь обрела права на все, чем владел когда-то ее отец. Они с мужем поселились в замке Уэлль.