Доллары царя Гороха - Дарья Донцова

Леонардо, Володя и Михаил остро нуждались в деньгах. Миша вочто бы то ни стало хотел продолжать свои исследования. Володя мечтал, чтобыЛюсенька и Настя ни в чем не нуждались, и лелеял мечту отправиться за границу,ну а Леонардо просто очень любил красивую жизнь. Деньги никогда незадерживались у Якунина, протекали сквозь пальцы, как песок. Леонардо хорошозарабатывал, он построил дачу, сделал ремонт в квартире, постоянно что-топокупал. И всем вокруг казалось, что их семья великолепно живет. Но на самомделе ситуация была совсем не радужной. Художник сначала просто брал в долг,чтобы, допустим, купить дачу, потом, понимая, что к определенному сроку нужнуюсумму ему не собрать, шел к другим приятелям, просил у них денег, отдавалпервому кредитору… В конце концов он окончательно запутался и почувствовал себямышью, загнанной кошкой в угол. Короче говоря, деньги были нужны всем тремдрузьям, а где их взять? Гортензия Петровна не могла сказать, кто из приятелейпридумал выход из финансового тупика. Она только знала, когда это произошло.

У Леонардо имелся приятель Костя Самсонов, очень ценныйчеловек по тем временам, когда любой товар был в дефиците. Костик работалдиректором одного из крупнейших универмагов и исправно приглашал Леонардо всвой кабинет, где оставлял для него и для Марфы всякие необходимые вещи: обувь,пальто, рубашки, нижнее белье.

Однажды Леонардо решил подшутить над приятелем. Очереднаявстреча его и Самсонова должна была состояться первого апреля. Целую неделюхудожник, хихикая себе под нос, рисовал десятирублевую купюру. Подделка вышлапугающе настоящей. Естественно, любой опытный эксперт мгновенно бы распознал,что перед ним фальшивка. Леонардо предполагал, что и Костя это поймет, а потомони вместе посмеются. То, что он занимается уголовно наказуемым деянием, непришло Якунину в голову. На то оно и первое апреля, чтобы подурить.

Но все вышло не так, как рассчитывал художник. Костя показалприятелю вещи, а потом назвал их цену – сто пятьдесят рублей.

Леонардо отдал директору сто сорок целковых, потом помедлили добавил ту самую десяточку.

Костя совершенно спокойно бросил ее в открытое нутро сейфа.

Леонардо быстро сказал:

– Ты на деньги-то глянь!

– Зачем? – удивился приятель.

– Вдруг чего не так.

– С какой стати?

– Все-таки проверь.

Самсонов вытащил купюры и принялся считать.

– Сто пятьдесят, как в аптеке.

– Взгляни на десятку, вот эту.

– И что с ней?

– Не видишь?

– Да в чем дело?

Леонардо ответил:

– Она какая-то странная.

Костя начал щупать бумажку и потом вдруг воскликнул:

– Действительно! Похоже, фальшивая. Я, откровенно говоря, стаким пока не сталкивался. Хорошо сделана, с первого взгляда не различишь, нобумага другая и водяных знаков нет. Во народ! Ведь за такое и расстрелять могут!

И тут вдруг Леонардо испугался, шутка перестала казаться емусмешной.

– Разорви купюру, – промямлил он, – вот, возьмидругую. Ума не приложу, как она ко мне попала.

– Небось на сдачу дали, – вздохнул Костя, – ты ине заметил, на это и рассчитывают.

Через пару дней Леонардо, выпив, рассказал о своей дурацкойшутке Михаилу и Владимиру. О чем они говорили и кто стал автором идеи,Гортензия не знала. Но именно в тот день приятели решили наладить выпускфальшивых купюр, причем не рублей, а долларов. Им по наивности казалось, чтоподделка американской валюты в России не преступление. Подготовительный этапзанял больше года, и в нем самое активное участие принимала Марфа. Она работалав издательстве, заведовала художественной редакцией, частенько по долгу службыбывала в типографиях, и в конце концов именно она сумела найти нужную бумагу,которая, конечно, не была точь-в-точь такой, как у настоящих баксов, новыглядела очень похоже. Конечно, ей удалось стащить совсем немного листов, накоторых напечатали первую, пробную партию долларов. Именно бумага могла статьбольшой проблемой для фальшивомонетчиков. Но потом появился человек, которыйначал снабжать приятелей необходимым материалом. Михаил, имевший за плечами двавысших образования, химика и биолога, экспериментировал с красками, и врезультате его усилий фальшивый доллар не оставлял следов на влажных руках ивообще выглядел словно родной. Леонардо, художник без вдохновения, но оченьтщательный копиист, сумел сделать великолепное клише. Он давно освоил граверноеискусство. Производство наладили на даче Леонардо, в сарае. Михаил,увлекающийся изобретательством, ухитрился собрать печатный станок, и «монетный»двор заработал.

– А что за человек доставал бумагу? – спросила я.

– Сейчас объясню, – кивнула Гортензия.

Когда на свет появились фальшивки, друзья вдруг сообразили,что не подумали о канале сбыта и не знают теперь, что делать с деньгами. Парураз Володя, а Трошев обладал уникальным даром располагать к себе людей, ходил кмагазинам «Березка», где толпились фарцовщики всех мастей, и продавал по стодолларов мальчикам в американских джинсах. Но, сами понимаете, это не быловыходом из положения. Леонардо предложил поискать клиентов среди техпредставителей интеллигенции, кому разрешается выезжать за рубеж, но Михаил иВолодя сочли это занятие опасным.

Потом Володя ухитрился всучить сразу несколько бумажекмужику из Грузии. Трошеву суетливый представитель «мандариновой» республики,одетый, несмотря на жару, в добротный шерстяной костюм и кепку-аэродром,показался самым подходящим покупателем. У грузина было немерено денег, в темномподъезде на Профсоюзной улице, где совершилась сделка, он вытащил из карманапачку сторублевок толщиной с орфографический словарь. Володя, окрыленныйудачей, понесся к Леонардо, прижимая к себе портфель, в котором находиласьогромная по советским временам сумма.

Не успел Володя выложить на стол красивые сторублевки, какдверь кабинета Якунина распахнулась и на пороге возник тот самый грузин, наэтот раз без кепки-аэродрома, зато в компании двух других парней, тожепредставителей солнечного Закавказья.

Пока остолбеневшие художники приходили в себя, грузин безвсякого стеснения плюхнулся в кресло и велел:

– Никого не пускайте.

Парни заняли позицию у двери. Двигались они словно кошки,быстро и ловко, сразу стало ясно: от таких не убежать, мигом догонят. Грузинспокойно посмотрел на Володю и Леонардо, потом, чувствуя себя хозяином, взял смаленького столика графин с коньяком, плеснул в бокал, понюхал, сморщился,вылил спиртное на пол и нагло сказал: