Мы знаем, что ты помнишь - Туве Альстердаль

встретить. Сдержанно поздоровался, глядя на них с подозрением. – Из Австралии. Вы и с ней собираетесь ругаться?

– Я только хотела попросить вас посмотреть несколько фотографий, – сказала Эйра.

– Когда же, наконец, это закончится?

Эйра щелкнула по первому снимку и поднесла мобильный к его носу.

– Мог ли этот человек быть тем, кого вы видели на реке в тот вечер, когда Лина Ставред пропала?

Трюггве похлопал по карманам и, извинившись, вернулся обратно в дом за очками. Молодая женщина захлопнула крышку мусорного бака и пошла к ним, но остановилась на почтенном расстоянии. Она выглядела моложе своих двадцати семи лет.

– Что вам нужно? – спросила она и, сунув руки в карманы джинсов, с упрямым видом расправила плечи.

– Мы здесь совсем по другому делу.

– Вот как.

Йенни осталась стоять, словно ждала, что они спросят ее о чем-нибудь еще.

– Должно быть, это стало для вас шоком, – сочувственно проговорила Эйра и сама услышала, как плоско это звучит. Что может сказать человек, чья мать арестована за убийство? И который только что узнал, что его собственный отец совсем не тот, за кого себя выдает?

– Я здесь по делам, – отрезала Йенни, – когда уезжала, взяла с собой только один рюкзак. Подумала, что, возможно, здесь осталось что-нибудь, связанное с моим детством, что мне захочется сохранить, пока отец не продал, но что это может быть? Разве что воспоминания. Да только о чем?

– Он собирается продавать дом?

– По мне, так пусть поступает, как хочет, – девушка бросила взгляд в сторону дома, откуда снова появился ее отец, с очками в руках.

– Снаружи выглядит красиво, верно? – спросила Йенни. – Господи, сколько же сил они вложили в этот сад и дом, чтобы все было идеально.

Эйра хотела что-нибудь еще у нее спросить, но они приехали не за этим. Она больше не расследовала убийство Свена Хагстрёма. А потому пусть хоть что-то останется невыясненным. У них на руках было признание, орудие убийства и мотив. Улики против Мейан выглядели вполне надежными, и у полиции больше не было причин копаться дальше в ее психике и биографии. Теперь пускай этим занимается адвокат, если он вместе со своей подзащитной решит ссылаться на подобные вещи. А дальше все должен определить суд.

Когда Нюдален подошел к ним, Йенни повернулась и зашагала прочь, по дороге пнув футбольный мяч, который приземлился на ухоженную клумбу. Когда они проходили мимо веранды, она смотрела в сторону.

Проводив свою дочь взглядом, Трюггве надел очки для чтения и взял телефон в руки.

– Кто это? – спросил он, изучая снимок.

– Вы сказали, что у второй девушки, что сидела на веслах, волосы падали налицо?..

– Да… Я помню эти волосы, длиной до плеч, и что гребла она из рук вон плохо. Ну вы понимаете, бабы в лодке… – он попробовал рассмеяться, обращаясь к Августу, но, не встретив у того поддержки, снова опустил взгляд на экран.

– Вы хотите сказать, что это не она, а он?

– А вы что скажете?

– Не знаю. – Он остановился на снимке парня в футбольной форме. – Пожалуй, он немного смахивает на девчонку. Щупленький такой. Не особо на мужика похож…

– Я понимаю, что по прошествии стольких лет вам трудно решить.

Трюггве протянул ей телефон обратно.

– Ага, – произнес он на вдохе, что выдавало в нем уроженца северных краев. Эйра еще успела подумать, не туда ли он теперь собирается вернуться, найдутся ли там деревушки, умеющие забывать плохое. – Может, это был кто-то другой, но вполне мог быть и он.

Так быстро установить личность погибшего помогли зубы.

Кеннет Эмануэль Исакссон.

– Мы нашли его в картотеке пропавших граждан, – объяснила Силья, которая ненадолго заскочила в Крамфорс поделиться новостями. Она развернула свой ноутбук, чтобы Эйра тоже посмотрела.

Родился в 1976 году в приходе Хэгерстен, Стокгольм. Кеннету как раз исполнилось двадцать лет, когда его объявили пропавшим, в начале июня 1996-го.

Эйра принялась считать, прикидывая так и сяк. Выходило, что парень пропал меньше чем за месяц до исчезновения Лины. Прошло не больше четырех недель, скорее всего, двадцать шесть дней.

– Он сбежал из Общины Хассела, центра лечения от наркозависимости, что в Северном Хельсингланде, – сказала Силья.

– Он все еще существует? – Эйра припомнила какое-то лечебное учреждение для малолетних наркоманов и алкоголиков, порядка пятнадцати миль к югу по ту сторону от границы лена[15].

– Теперь там что-то другое, но когда наш парень находился там, у них была очень развита товарищеская поддержка в марксистском духе.

– Мне помнится, это был довольно спорный момент.

– Коллективное воспитание, – провозгласила Силья. – Они добились неплохого результата, но и удостоились острой критики. К примеру, среди подростков поощрялось доносительство.

Силья пролистала материалы на экране – краткое заключение полиции, составленное по результатам расследования исчезновения Кеннета Исакссона, пропавшего в 1996 году.

– Они думали, что он сбежал в Стокгольм. Прежде такое уже случалось, и не раз, но полиция находила его то на Платтан, то еще в каких-нибудь местах, где любят тусоваться наркоманы.

– Вы уже связались с его родственниками?

– Отца нет в живых, а мать оборвала все контакты за год до исчезновения сына. Кеннет обчистил ее дом. Унес оттуда все, что только можно было продать.

– Тогда что же он делал в Одалене?

– Скрывался? Должно быть, не хотел, чтобы его снова нашли. Или донесли.

– Он мог быть здесь проездом, – выдвинула предположение Эйра, – по пути в Норвегию или Финляндию… В конце концов, наркоту можно достать где угодно.

– В центре Хассела сказали, что он уже довольно долго был «чистым».

– Получается, никто не знал, куда он направился?

– Выходит, что так, – откликнулась Силья, – на этот раз он держал язык за зубами и не проговорился своим товарищам.

Эйра еще раз перечитала довольно короткий текст.

– Если именно его видели в лодке с Линой Ставред, то это не могло быть их первой встречей. Вряд ли бы она отправилась к реке на свой страх и риск, они должны были заранее условиться о свидании.

– Хм, – проговорила Силья, – кое-кто скажет, что пока еще довольно рано делать подобные выводы.

Эйра снова вернулась к снимкам Кеннета Исакссона.

Непослушные волосы, ускользающий взгляд.

– Что бы ты сказала про этого паренька в свои шестнадцать-семнадцать?

Силья окинула пристальным взглядом фото из паспорта.

– Меня, пожалуй, привлекло бы в нем то, что он в бегах, или, наоборот, испугало бы. Черт его знает, что взяло бы верх. Еще я бы сказала, что он похож на рок-звезду.

– Лина шла пешком всю дорогу до Мариеберга, – сказала Эйра. – Это больше километра от ее дома, почти два.