Последняя из страны Лета - Галина Мишарина

– Я всё объясню, но позже. История длинная будет, а тебе нужно набираться сил.

Я прижалась к нему, тихо вздрагивая. Мой. Никому больше не отдам. И Ульфа тоже не позволю ни тьме, ни боли обидеть. Мне отчаянно захотелось обнять и дочек, и старшего, и новое, странное чувство охватило сердце.

– Мы поедем домой? – спросила я, целуя шершавые мужские пальцы.

– К сожалению, не сейчас, – проворчал он с тихим удовольствием. Его рука зарылась в мои волосы и теребила гладкие пряди. – Теперь страна Лета вся бела, лучше бы дождаться весны.

– Так скоро снег лёг? – воскликнула я.

– Здесь всё происходит внезапно. Вон, и маг вовсю старается огородить наше зимовье от напастей. Понимает, что ему тоже, в случае чего, достанется.

– Его Ракх зовут, и он мне очень помог.

– Знаю. Но прежде того едва не погубил. – Перехватил мой удивлённый взгляд и добавил: – От волков таиться бесполезно, мы здесь теперь все заодно. Он сам рассказал, как дело было.

Я поймала его руку, что скользнула по шее к сердцу. Неужели вернулась моя сладость, моё трепетное настоящее?

– Они у Ульфа под плащом, не переживай. Да и, несмотря на снег, холода как такового нет.

– Зима принесла зло? – прошептала я.

– Она открывает потусторонние двери, из которых может прийти то угодно…

Дверь отворилась, и вошёл Ульф. Он улыбался, неся всё ту же большую корзину, в которой недовольно пищали две голодные детки.

– Ульф!..

Он опустился рядом, и, едва устроил дочек, наклонился и горячо поцеловал меня в губы.

– Здравствуй, моя прекрасная волчица.

– Здравствуй, любимый… – прошептала я и тихо заплакала, боясь как всегда напугать малышек.

Йан усмехнулся.

– И за какие такие благие деяния нам досталось это сокровище, а, брат?

– Не иначе, балует нас судьба, – улыбнулся Ульф, сжимая мою руку. Он протянул пальцы и вытер слёзы, что катились по моим щекам. – Ну что ты, малышка! Будет, мы ведь рядом. Всё самое страшное уже позади.

И снова открылась дверь: вошёл Ракх. Он нахмурился было, словно застал нас за чем-то греховным, но Йан кивнул магу, и тот пристроился возле большого тёплого камня.

– Ракх! – позвала я.

– Да? – насторожился мужчина.

– Спасибо тебе. Я выполню клятву, как только верну силы.

Нам предстояла нелёгкая зима. Едва крохи наелись и уснули, как ребята помогли мне подняться. Я смутилась, когда поняла, что всё это время они ходили за мной, словно за тяжелобольной – меняли пелёнки, вытирали, поили… Ужас представить, на что мужья насмотрелись во время и после родов!

Но они были воинами. Им не впервой было видеть кровь и муки. Только почему-то прикосновения их сделались ещё ласковей, голоса звучали с тихой нежностью, а дыхания обволакивали. Они обращались со мной, как с хрустальным сосудом, и это было ново, непривычно.

Я не могла сдержаться: плакала, улыбаясь своему удивительному счастью, гладила тёплые мужские руки, хваталась за них, словно тонула. Делала осторожные шаги…

– Вот точно: сон и есть, – сказала я, зарываясь носом в волосы Йана и  сжимая пальцы Ульфа. – Как будто солнечным дождём дом укрыло.

– Куда уж там, – не выдержал Ракх. – Мы скорее в болотной жиже по самые уши.

Я почувствовала, что мужья сейчас пошлют мага куда подальше, и поспешила вмешаться:

– Да хоть в сугробе ледяном, главное, что мы вместе. Ты меня не бросил. Любимые меня нашли. И детки целы… Кусаются только больно.

Я почему-то совсем Ракха не стеснялась, когда кормила грудью. Наверное, потому, что братья просто не давали магу ничего лишнего увидеть, да тот и сам на меня не смотрел.

Колдун что-то пробормотал и нахохлился, отворачиваясь к стене. Он, верно, хотел бы себе отдельную комнату, но что поделаешь, если я всё обустроила лишь здесь. Через несколько минут Ракх не выдержал, поднялся и пошёл «проведать». Поначалу я хотела остановить его, но потом увидела, что маг едва сдерживает странно тёплую улыбку, и не стала.

Он нарочно оставлял меня наедине с мужьями. Он многое понимал. А вдруг сам когда-то был любящим супругом?..

– Сааф, – сказал Ульф и обхватил меня, мягко поднимая над полом.

А едва поставил, как Йан подошёл сзади, прижался гибким телом. Мы снова стали одним целым – трое наперекор предрассудкам. Кто научил меня этой любви? Как обширно сердце человека, где хватает места родителям, братьям и сёстрам, мужу или мужьям, деткам и родным людям! А ещё друзьям, зверям и небу с землёй – чудесам природным, что созданы богами. И всё это было мной. И в этот миг я была самой счастливой. Не ведать бы нам этих бед вовсе, но что суждено – не изменишь. Я научилась уважать прошлое, и теперь наслаждалась настоящим, лелеяла его, как самый великий дар.

– Как назовёшь? – прошептал Йан, когда я неуклюже подняла младенца на руки и принялась осторожно баюкать.

– Не знаю. Мне кажется, она на тебя похожа… А эта – на Ульфа. Которая старшенькая?

– Светленькая, – улыбнулся Ульф. – Ты заметила, у неё уже глазки потемнели? Вот уж точно – моя дочка.

В его голосе слышалось неприкрытое, чудесное удовольствие, и снова у меня на глаза навернулись слёзы. Никогда столько не плакала!

– А у тёмненькой губки совсем как у Йана, – сказала я. – Правда ведь?

Мужчина как будто смутился, склоняясь над дочкой.

– Не знаю. Хорошо бы на тебя была похожа, красавица.

– Определённо, младшенькая твоя, Йан, хотя они обе наши, – широко улыбнулся Ульф.

– А потому и имена мы придумаем вместе, – подхватила я, всё ещё зарёванная, растерянная и абсолютно счастливая. – Но пока что мне жуть как хочется уединиться в «ванной». Отпустите ли?

Йан тотчас взял малышку, прижал к себе бережно и нежно. Захныкала старшая, и её подхватил Ульф.

– Иди, Нуала. Мы о них позаботимся.

Сорочка была чистой, супруги умудрились переодеть меня после родов. А вот пелёнки нужно было менять, и всё это ужасно смущало. Когда я вышла, чистая и довольная, мужчины что-то тихонько напевали в два сильных голоса. Я залюбовалась прекрасным зрелищем: молодые отцы с крохами, которых в больших руках было едва видно… Йан посмотрел на меня с нежной улыбкой:

– Ложись, милая. Мы принесём поесть. Тебе сейчас много пищи нужно.

– А я не устала вовсе, – отозвалась я, ласково на него глядя. – Тем более что дел много.

– Никаких дел у тебя нет, – сказал Ульф. – Все дела сейчас наши.

– Кроме объятьев, поцелуев, и кормления этих двух чудесных созданий, – улыбнулся младший. – В самом деле, жена, не вздумай спорить!

Я не выдержала и шагнула к ним, чтобы снова обнять.