Камрань, или Последний «Фокстрот» - Юрий Николаевич Крутских

опасной вдвойне. Потому электрик подводной лодки — это почти что сапёр. Но сапёр ошибается один раз, а электрик Тяпкин умудрялся делать это чуть ли ни ежедневно. И ничего! Я порой ловил себя на грешной мысли, что был бы не против, если б в один прекрасный день Тяпкина хорошенько шарахнуло током и желательно насмерть. Вова, видимо, тоже был не против, но как ни старался, ничего у него не получалось. Током его било регулярно, но всё как-то не очень.

Будучи однажды дежурным по кораблю и осматривая отсеки, я обнаружил заначку. Мне уже давно казались подозрительными частые посещения Тяпкиным трюма: в день он раза по три-четыре нырял вниз под предлогом проверки состояния электрооборудования и замера сопротивления изоляции. Так часто делать это не требовалось, вот я и решил проверить. Практически сразу нашёл что искал. Заначка была не где-нибудь, а в электрическом щите высокого напряжения! Открыв железную коробку, я с удивлением обнаружил там россыпь из пары десятков автоматных патронов, военный билет матроса Тяпкина и две бутылки хунтотовки, причём одна была полная и запечатанная, а вторая — открытая и опорожнённая более чем наполовину. Видимо, в минуты уныния Вова прикладывался к ней втихаря для поднятия настроения. Кроме того, в этом импровизированном мини-баре находились две банки тушенки, палка копчёной колбасы, обгрызенная с одного конца и завернутая в синие матросские трусы, несколько хвостов тараньки, около десятка шоколадок и банка солёных огурцов. Последняя, как вы можете догадаться, тоже была открыта и готова к употреблению. Да, ещё в разных местах электрощита темнели и безбожно воняли скомканные и заткнутые куда попало носки матроса Тяпкина.

Всё это было, конечно, возмутительно, а украденные патроны вообще тянули на статью уголовного кодекса, но не это привело меня в бешенство. В опасной близости от находящихся под высоким напряжением контактов лежала стальная вилка! Сдвинься она от вибрации хоть на пару сантиметров — и не избежать короткого замыкания, возгорания, детонации патронов и… дальше лучше не продолжать!

Первым порывом было найти Тяпкина, притащить за шкирку, засунуть в электрощит, прищемить дверцей голову и воткнуть вилку в то самое мягкое место, что пониже спины. Я уже было ринулся, но сообразил, что если я это сотворю, то 380 вольт Тяпкину могут и не навредить, он привычный, а мне точно не поздоровится, особенно если ещё и вилку воткну… без диэлектрических перчаток. Нарушение техники безопасности! Короче, не стал я рисковать. Несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и успокоился. Не то чтобы я резко сменил гнев на милость, но сообразил, что шума поднимать не следует. Пропавшие патроны я давно списал, следовательно, в природе их уже не существовало. Таким образом, не стоило выносить сор из избы. Я забрал патроны и всё что находилось в электрощите. Целую бутылку водки тоже оставил себе. Початую же бутылку, палку колбасы, вонючие носки и синие трусы положил Вове под подушку. Военный билет отдал механику и попросил в ближайшее время посодействовать в вопросе списания матроса Тяпкина на берег.

Утром весьма занятно было наблюдать отражение напряжённой работы мысли на физиономии Тяпкина. Вот, спустившись весь в трюм, его голова вдруг показывается на поверхности, вновь опускается… минута, две… и она опять наверху. На лице читаются недоумение, растерянность, досада и полное непонимание того, что происходит. Я не подаю вида и веду себя как ни в чём не бывало. Объявляю в отсеке малую приборку, приказываю собрать и просушить на верхней палубе матрацы. Когда Тяпкин скатывает в рулон свою постель, на пайолы звонко падает, подпрыгивает, но не разбивается, початая бутылка водки, глухо шлёпается обгрызенный кусок колбасы и мягко валятся синие трусы с носками. Все присутствующие оборачиваются, с интересом смотрят — мгновение… и весь отсек разражается безудержным хохотом. Затравленно озираясь, Вова поднимает колбасу, глядит на неё в недоумении, нюхает и суетливо суёт в карман. Туда же немедленно отправляются бутылка хунтотовки, трусы и носки. Гомерический хохот сотрясает отсек. Кто-то уже в спазмах корчится на палубе, кто-то зашёлся в икоте. Один Вова Тяпкин стоит серьёзный и не понимает, почему это всем так смешно.

Списать Тяпкина на берег так и не удалось, поэтому впредь я решил не использовать его нигде, кроме как на приборках, но и тут Вову нельзя было оставлять без надзора. Один раз я в последний момент выхватил у него из рук ящик с регенерацией, который он уже успел открыть и собрался было доставать пластины, чтобы покрошить их на палубу и до блеска начистить пайолы. Я уже упоминал, чем чревато попадание регенерации на маслянистую поверхность: происходит нагрев и неконтролируемое выделение кислорода, что может спровоцировать в отсеке сильнейший пожар). В тысяча первый раз я рассказал Тяпкину, что так делать нельзя, запретил приближаться к ящикам с регенерацией ближе чем на метр. Тяпкин покивал головой, клятвенно заверил, что больше не будет, но через час я опять поймал его на месте преступления. Склонившись над другим уже вскрытым ящиком, он готовился покрошить пластины в таз с водой и постирать там своё промасленное рабочее платье. На этот раз пришлось делать не только словесное внушение. Но бить кретина — дело неблагодарное, он, как тот кот, пойманный на обоссанных тапочках, орёт, вырывается и ничего не понимает.

Но это всё были цветочки. Свой главный подвиг матрос Тяпкин совершил уже перед самым возвращением на Родину. Вознамерясь немного прибарахлиться, Вова сообразил, что для этого нужны деньги. Напряжённая работа мозга позволила ему сделать ещё одно открытие: чтобы появились деньги, надо что-то продать. Некоторая заминка возникла, когда дело коснулось вопроса — что же продать? Вспомнились слова Дяди Фёдора из известного мультфильма: если надо что-то продать, то сначала надо что-то купить. Этот вариант Вову завёл было в тупик, так как на то, чтобы что-то купить, чтобы потом это что-то продать, денег у него тоже не было. Следующее открытие не заставило себя долго ждать: если для того, чтобы что-то купить, обязательно надо что-то продать, а денег на это нет и не предвидится, тогда то, что надо продать, следует просто украсть. Логическая цепочка продолжала стремительно разматываться. Очень скоро до Вовы дошло, что неисчерпаемый источник того, что можно продать, находится буквально в двух шагах от него — здесь, на пирсе, под металлическим кожухом, скрывающим силовые кабели питания с берега. И действительно, несколько плетей шикарного одножильного кабеля в руку толщиной возбуждали своим видом и заставляли плотоядно облизываться не одно поколение моряков, но только Вова Тяпкин решился действовать.

Что и говорить, воровать