Убийца наваждений - Антон Орлов

Драпать надо, констатировал взмокший Клетчаб, протискиваясь в зазор меж фанерной перегородкой и стеной туннеля. Немедленно. Со всех ног.

Так он и сделал. Только перед этим собрал и рассовал по карманам деньжата, припрятанные в укромных уголках, чтобы с собой лишний раз не таскать. Что он тут забыл? Да ничего не забыл, господа хорошие!

Он был уже возле лаза, ведущего наружу, когда из глубины подземелья донесся треск фанеры.

Все, что им оставалось, – это бежать за ищейкой, учуявшей близкое присутствие своего хозяина. К тому времени, как Темре вернулся к товарищам, морочанки уже след простыл. Даже если бы он не задержался около Джаверьены, Демею, вскочившую на подножку попутной машины, все равно бы потерял из виду. И где теперь ее искать? Хорошо, если в окрестностях.

Попетляв среди необитаемых домов, паучара вывел людей к склону Овечьей горки и вдоль него засеменил на юг, нетерпеливо натягивая поводок. Лапы, благодаря иллюзии Клесто выглядевшие собачьими, так и мелькали – сторонний наблюдатель не смог бы заметить, что их на самом деле не четыре, а шесть.

Темре на бегу озирался. Впрочем, вероятность того, что Демея вдруг попадется ему на глаза, была ничтожна мала.

Вначале предполагали, что убежище морочанки и беглого преступника находится в одной из построек неприживного района, однако паучара, миновав окраинные дома, устремился прямиком к заводу. Что ж, логично: полицейские патрули регулярно обходят это обезлюдевшее ветхое царство – «с целью выявления подозрительных явлений», как пишут в служебных документах, и тому, кто здесь незаконно поселится, придется быть начеку, играя с ними в прятки. Другое дело – какое-нибудь пустующее заводское сооружение.

«Бродячий кот» намотал поводок на руку, чтобы паучара не умчался ловить Клетчаба Луджерефа в одиночку. Он по-прежнему был мрачен по поводу перспектив этого предприятия – охотников много, а мышь-то одна! – но преследование его захватило и взбодрило. На плече у него висела сумка с ботинками для Соймелы.

За это спасибо Мервегусту: узнав о том, что заодно придется освобождать заложницу, которую треклятая парочка утащила прямо из дома, иллихеец посоветовал на всякий случай захватить для девушки практичную обувь.

«Вот что значит бывалый оперативник, – уважительно отметил про себя Темре. – А ведь не подсказал бы, и в голову бы не пришло…»

Съездив на квартиру к Сой, он нашел в прихожей пару демисезонных ботинок. Учитывая, куда завели их поиски, сделал он это ненапрасно. Поскольку ему следовало находиться в готовности к поединку с наваждением, обувку тащил Джел.

Уловив периферийным зрением объект, испускающий характерное сероватое свечение, он резко повернулся. Вдалеке за дождевой пеленой как будто ползет призрачный светляк… Она или нет?

– Дайте бинокль!

Инспектор Гурдо на ходу извлек из глубокого кармана плаща мощный полевой бинокль и протянул Темре. Убийца увидел Акробатку всего на мгновение – та завернула за грязный заколоченный дом и пропала из виду.

– Она там. Я пошел. Заберите отсюда Соймелу.

– Заберем, не волнуйся! – уже в спину ему крикнул Котяра.

Темре бегом бросился туда, где мелькнула Демея, – к россыпи заброшенных строений в низине на юго-востоке от Овечьей горки.

Ищейка тянула погоню в другую сторону, к холму. Склон был каменистый, голый, негусто заросший пучками пожелтелой травы. Кое-где рыже-коричневыми разводами выделялись участки раскисшей глины. Даже здесь ощущался острый запах лежалых морепродуктов, который мешался со смрадом гниющих отходов производства.

Дымящий завод господствовал над местностью, словно старинный замок. Это впечатление усилилось, когда люди разглядели у подножия холма, возле дороги, полукруглую арку, наглухо заложенную кирпичом.

– Вход в недостроенный туннель, – задыхаясь, пояснил Гурдо. – Замуровали…

В отличие от крепкого брата Рурно и тренированных иллихейцев он к таким бодрым пробежкам не привык. У него кололо под ребрами, и одышка замучила, но он не жаловался, решив, что нипочем не уронит честь лонварской полиции в глазах иностранных коллег. Гурдо был патриотом старой закалки.

– Куда нас ведет ваша собака? – пробормотал Мервегуст, глядя на ищейку, которая вознамерилась штурмовать пустой склон.

Котяра и сам хотел бы знать куда. Тем более что вовсе это не собака.

– Если к заводу, лучше не карабкаться напрямик, а обойти и подняться по дороге с другой стороны, – предложил Гурдо, воспользовавшись заминкой, чтобы перевести дыхание.

– А что, если подобраться к их укрытию можно только отсюда? – не согласился Жозеф Глинтух.

– Вот сначала и проверим…

Дальнейшего развития спор не получил, так как на склоне откуда ни возьмись появился человек в неприметной одежде и глубоко нахлобученном картузе. Словно из-под земли выскочил. Оскальзываясь и взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие, он начал спускаться к дороге. Казалось, он очень спешит.

Ищейка рванулась к нему, как будто ее силы внезапно удесятерились. Монах от неожиданности потерял равновесие, шлепнулся в грязь и с невнятной руганью проехал несколько бутов на брюхе, испачкав рясу. Паучара волок его за собой – увидев свою цель, он перестал реагировать на команды. Опасаясь схлопотать травму, брат Рурно кое-как освободился от петли поводка на запястье, и тогда кукла вприпрыжку кинулась к своему создателю.

Надо заметить, Клесто неспроста прозвали Смеющимся Ловцом. Иногда он любил посмеяться – над смертными или над кем придется. А возможно, у него тоже были свои представления о справедливости. Ровно в тот момент, когда монах выпустил поводок, с неба перестало моросить, дождевое колдовство рассеялось, и на Клетчаба Луджерефа бросился облепленный перьями черный паук с торчащими из спины рыбьими костями и венчающим этот жутковатый натюрморт заржавелым кухонным ножом.

Увидев свое собственноручно изготовленное страшило, несущееся к нему пружинистыми прыжками, Луджереф сперва остолбенел, потом расстался с содержимым мочевого пузыря, а потом бросился бежать во всю прыть. Лишь одна мысль билась в голове: вот тебе на, все-таки есть в Анве мороки, не наврали… С перепугу он даже о Постояльце забыл.

Агенты оторопели не меньше, чем их дичь.

– Брат Рурно, что с вашей собакой? – поинтересовался Жозеф Глинтух, опомнившийся первым. – Это что такое?

– Подарок одной могущественной личности, – нашелся Котяра, уже успевший подняться на ноги. – Своего рода магическая ищейка. Все под контролем, Темре в два счета его развоплотит, раз нужда отпала. Я пока постараюсь его привязать…

Кукла уже настигла своего бывшего хозяина, успела изодрать ему в клочья штаны и исцарапать ноги. Луджереф выглядел совсем ошалевшим и сипло звал на помощь.

Приметив торчащую из земли петлю толстой витой проволоки – у подножия Овечьей горки местами встречались такие ловушки, оставшиеся со времен большой стройки, и надо было смотреть в оба, чтобы не запнуться, – монах привязал к ней волочившийся по земле конец поводка. Морским узлом, как учил когда-то дед Тавьяно. Потом ухватил Луджерефа за шиворот, оттащил от беснующегося матерчатого паука и прежде, чем подоспели иллихейцы, двинул ему кулаком в челюсть. С таким расчетом, чтобы выбить пару зубов. Судя по хрусту, выбил. Тут кто-то заломил ему руки за спину и увлек в сторону от изловленного преступника.