И все-таки она красавица - Мишель Бюсси

Лейли отшатнулась, очки взлетели в воздух и, как слишком тяжелая бабочка, шлепнулись на асфальт восемью этажами ниже. Она даже не посмотрела им вслед. Пусть солнце, которое ласкается к волнам, отражается от крыш автомобилей и крышек мусорных баков, снова отправит ее во мрак, теперь это не имеет значения.

– Вы сами знаете, что это не так! – закричала она. – Адиль Заири покинул Эг Дус на рассвете и мог успеть на прямой рейс Марсель – Рабат. Может, он уже там. Он найдет их, Рубен. Найдет – и я не могу ему помешать.

68

10:04

Бэмби была так сосредоточена на красной тетради, что не замечала, как вздрагивает идущий на посадку самолет. Она читала тетрадку много раз и выучила наизусть описание всех встреч матери с мужчинами, о которых теперь знала почти все, каждое движение их душ, самые постыдные тайны и подлости.

Малыш хотел общаться. Существо полутора лет от роду цепкими пальчиками тянуло к себе куртку девушки, чтобы она прочла ему историю, пусть даже без картинок.

Бэмби нравилась малышу.

Его папе она тоже нравилась. Ничего удивительного: матовая кожа, белоснежный кружевной лифчик, а сверху куртка без застежки!

Маме соседка по креслу нравилась явно меньше.

– Оставь мадам в покое, милая.

«Девочка! – подумала Бэмби. – Маленькая девочка – и уже тянется к книгам!» Крошка насупилась, но пальчики разжала, ее отец погрузился в журнал, а Бэмби представила себе ужас благородного семейства при ее аресте. Им объяснят, что они сидели рядом с преступницей, а их крошка даже гладила серийную убийцу…

Легавые наверняка ждут в зале прилета, а она сама кинулась волку в пасть, улетев из Рабата.

Аэробус медленно снижался. Во время первых полетов с Шерин у Бэмби при взлете и посадке чудовищно болели уши, так что хотелось биться головой о столик. Постепенно она привыкла. Даже самая сильная боль может стать привычкой, которую сначала клянешь, потом принимаешь как данность и наконец забываешь о ней. В детстве, разбив коленку или тяжело заболев, на вопрос матери «Очень больно?» – она отвечала: «Только когда я об этом думаю». Так оно и было! Стоило открыть книгу, и боль забывалась.

Лежавшая на коленях тетрадь разбередила раны. Бэмби казалось, что строчки разговаривают, что голос матери сливается с ее собственным.

У него южный голос, он любит поговорить. Больше всего любит слушать себя.

Его жену зовут Сален. У него есть годовалая дочка Мелани.

И маленький шрам в форме запятой под левым соском.

Дневник повествовал о ее рождении. Чтобы быть точной – о зачатии.

Об изнасиловании!

Изнасилованиях. Они совершались месяцами, по нескольку раз в день. Пока мама не беременела. И после этого. Один из мужчин, детально описанных в дневнике, – ее отец.

Франсуа. Жан-Лу. Ян.

Один из трех мерзавцев – ее отец. Она прочла дневник много раз, но не привыкла к боли, не приняла ее и не забыла. Она долго размышляла и пришла к очевидному выводу: чтобы приручить первородное зло, терзавшее ее душу, нужно сделать три вещи.

Найти их.

Выбить признание.

Заставить заплатить.

Рядом горько плакала девочка, зажимая уши пухлыми ручками. Она еще не научилась терпеть боль. Мать баюкала бедняжку, отец держал ее ладошку в своей. Ты научишься, милая, – мысленно пообещала Бэмби. – Научишься, когда кончится детство, научишься страдать молча. И узнаешь, что единственное лекарство от страдания – месть.

Чуть меньше года назад Бэмби прочла тетрадь, сделала несколько фотокопий и послала их Альфа́. Брат подметил, что все клиенты матери связаны с ассоциацией «Вогельзуг», где работал ее мучитель Адиль. Альфа́ навел справки. У ассоциации была хорошая репутация, сотни служащих, тысячи добровольцев со всего Средиземноморья, но имелось и несколько паршивых овец, озабоченных личным обогащением. Среди них были Адель Заири и его друзья. Увязшие – кто в большей, кто в меньшей степени. Коррумпированные. Темные делишки не могли бы твориться без соучастия – как минимум пассивного – людей из министерств иностранных дел, юстиции и полиции. Чиновники просто закрывали глаза. Кто станет искать причину смерти нескольких мигрантов, чьи тела нашли в пустыне? Беженцев, зарезанных в лесу? Утопленных в море? Люди без документов. Утратившие личность. Нелегалы из стран Магриба с сожженными пальцами. «Идеальное преступление существует, – подумал Альфа́. – К черту коварные планы – можно просто убивать невидимок!»

Однажды вечером, в квартале «Олимп», Бэмби и Альфа́ поклялись отомстить.

Она – за поруганную честь матери.

Он – за попранную честь своих братьев.

Они соединили свои кулоны, два эбеновых треугольника, образующих черную звезду мщения, похожую на звезду на марокканском флаге. Каждый будет носить треугольник на шее до самого конца. Альфа́ не понравилось слово «мщение» – он говорил о справедливости. Проводники работают на сети, объяснял он сестре, сети – это гигантский спрут. Чтобы щупальца не отрастали, нужно отрубить чудовищу голову. Вдвоем мы справимся, нашим врагам не придет в голову опасаться неизвестных дилетантов, Саурон[116] ведь не снисходил до Фродо и Сэма.

Бэмби отвлечет внимание, Альфа́ нанесет удар в голову.

Внизу простиралось Атлантическое побережье. Аэробус летел вдоль лимана Бу-Регрега, разделяющего два города-побратима, Рабат и Сале. Широченный пляж, где она так часто тусовалась, вдруг показался ей нелепым ящиком с песком, зарытым под кладбищем Лаалу. Она на мгновение закрыла глаза. Найти Франсуа, Жана-Лу и Яна оказалось не так трудно, хотя у Бэмби не было ни фамилий, ни физических примет. В красной тетради описывались привычки мужчин, их семьи, их пристрастия. Был и детальный психологический профиль, именно он оказался самым полезным. Опираясь на него, Бэмби создала три фальшивые личности: Bamby13, решительную безбашенную активистку; Faline95, юную перепуганную мать-одиночку; Флёр, бесстыжую стажерку.

Отвлечь внимание придумал Альфа́. Он обеспечил ее фальшивыми документами. Подруга Бэмби Шерин, бортпроводница «Ройял Эйр Марок», помогла с билетами на самолет. Ее фотографии, сделанные в разных частях света и умело подретушированные, пригодились для фейсбука. Шерин не задавала вопросов, не пыталась ничего выяснить, когда Бэмби попросила помочь ей найти отца, отсеяв самозванцев.

Она ни разу даже не намекнула на возможность физической расправы.

Когда это пришло ей в голову? В какой момент отвращение зашкалило и смерть этих свиней показалась единственно возможным выходом? Во время чтения того места в дневнике, где мама все еще верит, что один из них способен помочь ей, полюбить и спасти? Все ее бросили! Ни один из них, даже Жан-Лу, не попытался вырвать слепую девушку из когтей Адиля. Все трое продолжили пользоваться ее телом, чувствуя полную безнаказанность: она никогда их не опознает!