Однажды в Хорс-тауне - Олег Бондарев

— Почему?

— Потому что ты не телка. Что вообще за пессимизм? Улыбнись, черт тебя дери! А ну давай, живо!

— Так лучше?

— Намного! О, а вот и твой поезд.

Они недолго искали нужный вагон. Их всего-то было штук десять.

— И охота гонять такую коротышку… — хмыкнул сыщик.

У раскрытых дверей друзья остановились.

— Я не умею прощаться, — сказал Винс, — но попробую. Спасибо тебе, Гил. Ты немало помог мне в моем последнем деле. Без тебя, возможно, я бы не справился.

— Не справился бы так быстро, — хохотнул таксист. — Я ведь просто возил тебя.

— Да нет, — возразил Винс. — На самом деле ты умудрился сделать больше, Гил… Черт, я же говорил — не умею! Ну да ладно, поехал я.

Он крепко пожал Рисби руку и нырнул в вагон.

Поезд тронулся буквально через минуту — Новал едва успел занять свое место и загнать чемодан под полку. Кассеты негодующе загрохотали, требуя бережного обращения.

Сыщик выглянул в окно — Гил, улыбаясь, махал ему рукой. Детектив улыбнулся в ответ и тоже помахал таксисту.

* * *

На сей раз ленивая гусеница поезда отползала от юго-западного вокзала Хорс-тауна. Добрые машинисты обработали колеса маслом, чтобы они меньше скрипели, и потому насекомое перемещалось с большей охотой.

Конечной точкой пути должен был стать небольшой городок Стратфорд, что в штате Техас. Пассажиров, решивших этой ночью отправиться в край ковбоев и индейцев, было мало.

Одним из них был высокий мужчина в сером плаще и серой же шляпе. Он сидел, закинув ногу на ногу, пил пиво и смотрел в окно на огни вечернего города.

Прощай, Хорс-таун. Последние две недели дали понять, что в тихом омуте водятся не только черти; здесь хватает и другого сброда, могущего любыми способами испортить чужую жизнь.

Прощайте, Нуб, Доктор, Гил, Линси. Прощай, великий король гангстеров Дезмонд. Прощай, Кёртис. Играйте в свои игры сами. Прощайте.

Казалось бы, Винс ставил точку. Он действительно хотел расстаться с Хорс-тауном навсегда… Однако смутное чувство подсказывало, что это далеко не последняя их встреча.

«Сдается мне, я непременно сюда вернусь!» — ехидно проскрипела темная половина и зашлась противным хихиканьем.

«Зачем?» — удивилась светлая.

«Время покажет. Но точку ставить явно рано».

«Может быть, запятую?..»

«Пожалуй…»

Ленивая гусеница тащилась по рельсам, размеренно стуча колесами.

— Вы — Винс Новал? — заглянув в его купе, спросила проводница.

— Да, это я, — немного удивившись, ответил сыщик.

«Откуда она меня знает?»

— Вам просили передать, — девушка протянула конверт.

— Кто просил?

— Он не представился.

— М-да? Ну что ж, спасибо, — детектив с неохотой принял конверт из рук проводницы.

«Кажется, я знаю, чьи это проделки».

Она ушла, и Винс вскрыл конверт. Внутри оказалась штука баксов и сложенный вдвое лист. Спрятав деньги в карман, сыщик развернул письмо и прочитал:

— «Ты настоящий профи. Жаль, что ты уезжаешь, ну да не беда: я уже передал своим людям в Стратфорде твое описание, так что теперь с тобой будут расплачиваться они. Всяческих удач! И не сходи с выбранного пути, так как помощь твоя — неоценима.

P.S. Еще раз удачи!»

Внизу, как и в прошлый раз, — знакомая подпись с расшифровкой.

Винс швырнул письмо на стол. Техас уже не казался самым безопасным местом на свете. И, похоже, он слишком рано сказал Кёртису «Прощай!».

* * *

Курт Харвис сидел за столиком в «Полной фляжке», потягивал пиво и задумчиво смотрел в телевизор. Происходящее на экране мало занимало его — он просто ждал.

Когда пошли финальные титры, Доктор посмотрел на часы и поморщился, словно от зубной боли.

— Плохо, очень плохо, — пробормотал Курт и, бросив на стол мятый доллар, покинул бар.

Он неспешно дошел до южной стены парка Святого Августа, нажал на нужный камень и спустился в библиотеку.

— Телефон, — сухо бросил маг, усаживаясь в кресло.

Трубка услужливо ткнулась в руку. Курт набрал номер Майкла. После серии длинных гудков в трубке послышалось:

— Алло?

— Вы были правы, Майкл, — без лишних предисловий сказал Доктор.

— Харвис, это вы?

— Да.

— Уже так поздно… Я спал…

— Вы были правы, — повторил Курт. — Теперь оно на пять минут длиннее.

Собеседник охнул.

— Надеюсь, все еще можно исправить… — пролепетал он.

— Я тоже надеюсь, Майкл… — сказал Доктор. — Я тоже…

Он положил трубку обратно на рычаг и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Расчеты Майкла оказались верны. И это было очень… Очень плохо.

* * *

Утверждают, что стыд, как и прыщи, с годами проходит.

Но я не разделяю этого мнения.

Порой мне кажется, что моя жизнь — ретроспектива полотен, за которые мне стыдно, и картин, которые за меня написал кто-то другой, потому что они слишком хороши, чтобы быть моими. Мои ужасны, одна хуже другой… А в чужих почти нет изъянов, как не ищи. Мне не плевать, что обо мне думают окружающие, далеко не плевать. Но я раз за разом пишу одними и теми же красками все то же самое, что и раньше, а потом гордо вскидываю подбородок, чтобы каждый мог узнать в герое моих картин меня самого.

В чем же причина?

Наверное, в этом мире слишком мало ублюдков, и я считаю себя обязанным заполнить свободное пространство.

А, может, я просто никчемный кретин, решивший, что он может хоть что-то заполнить.

В любом случае, моя ретроспектива обязательно улучшит вам настроение — ведь наблюдение чужого стыда в ста случаях из ста поднимает самооценку.

сентябрь 2009 — март 2010