Голод - Лина Нурдквист

Я не могла вздохнуть.

Паника отошла, сменившись тихой покорностью. Однако где-то в глубине жила гордость за то, что я сумела сказать нет. Мне хотелось бы быть медведем: расслабленным и сильным одновременно. Землевладелец прижимал меня лицом к столу, сдавив пальцами горло. Солнце светило белым в уголки моих глаз, но я находилась в полной темноте, не могла вдохнуть. Землевладелец постанывал, склонившись надо мной, сильный и липкий, его ярость ощущалась между ног, во всем позвоночнике, в голове, в шее. Краски комнаты потухли, у меня почернело в глазах. Надо сдаваться туману? Мне хотелось сдаться. Я пыталась сопротивляться, но теперь готова отчаяться. Не хотела делать еще один вдох – и зря ловить ртом воздух, пусть яблоки опадут с яблони и сгниют рядом друг с другом в траве.

Но ты услышал меня, Руар.

Ты слышал, как я отказала хозяину.

И теперь ты повторил мои слова все тем же ясным голосом, каким говорил раньше.

– Моя мама больше не хочет.

Как из тумана твой голос достиг моего сознания, но он был не так далеко, ты стоял совсем рядом, и я уже почти умерла, но любила тебя больше всего на свете. Мой ребенок, мой маленький союзник, терпение которого лопнуло. Землевладелец перестал двигаться на мне, мое тело опустилось на стол и сползло на пол, когда он отпустил хватку вокруг моего горла. Я поймала свою голову руками. То, что сдавливало мне горло, исчезло. В мои легкие вновь поступал воздух. Но куда теперь направятся эти руки?

Держись от него подальше, Руар! Подальше!

Лежа на полу, я видела, что происходит. В глазах у меня помутилось, но я видела. Видела, как хозяин, с рыком повернувшись к тебе, вскинул в воздух кулак. Задрожали голые ягодицы землевладельца, штаны спущены до лодыжек, когда он схватил тебя за руку так, как только что хватал меня. По напрягшимся мышцам на твоем лице я видела, что тебе больно. Тело крестьянина такое большое, твое такое маленькое. Он примерился, держа тебя на расстоянии от себя, чтобы ты не убежал. Поднял свой огромный кулак. Я должна подняться на ноги. Должна сделать новый вдох и подняться.

Нет!

Первый удар пришелся по лицу сбоку, как раз в том месте, где темные локоны обычно падали тебе на веснушки, пока ты возился с дровами.

Беги, Руар! Вырвись и беги!

Следующий удар пришелся на затылок, туда, где волосики у тебя совсем тоненькие и нежные, как пушок. Там, где начинается шея – там я держала твою голову, когда ты еще был совсем крошечный и не мог успокоиться. Твоя голова качалась туда-сюда, как стебель цветка при сильном ветре.

– Беги, Руар!

В легких саднило, получился лишь слабый шепот.

– Беги, спасайся!

Он бил тебя, моего маленького тощенького ребенка, своими кулаками, твердыми, как молоты. Я видела, как ты опустился на пол, словно листок, упавший с ветки, и остался лежать рядом с ножкой стола, которую Армуд однажды так любовно покрыл маслом, как раз в том месте, где обычно стоял его стул, рядом со ступкой, которую вы мне подарили – ты и Туне Амалия. Ты не шевелился, я должна добраться к тебе, но в глазах у меня все еще плясали черные точки, и тело не слушалось.

Ты так и остался лежать непожвижно. Бедный мой ребенок, лежащий на тряпичном коврике у ног хозяина.

Если ты умрешь, я уйду вслед за тобой.

Вокруг меня раздавался глухой стук, и я не могла понять, что это может так звучать. Потом до меня дошло, что эти звуки происходят изнутри. Кричало мое сердце, зовя на помощь.

Твоя рука шевельнулась!

Из носа шла кровь, одна бровь разбита, но ты поднялся с пола – такой высокий, ты вырос на несколько сантиметров прямо у меня на глазах. Ты стал больше хозяина, хотя ты всего лишь ребенок и такой тощий, глаза твои сузились, словно прицеливаясь. Землевладелец кинул на тебя взгляд, словно нож, но ты не отвел глаз. Ты стоял прямо, когда он шагнул к тебе. Я зажмурилась, услышав твой крик, похожий на крик зверя, когда он схватил тебя за шею, перекрывая путь воздуху в твои легкие, и сдавил, пытаясь выжать из тебя последнюю каплю жизни.

Тяжелый удар – самый страшный из всех, какие я слышала. Резкий вдох. Глухой стук. Я не хотела смотреть. Теперь, когда все кончено, я хотела только одного – умереть.

Если я переживу эти минуты, то дотащу свое тело до черного глаза озера и там найду свой конец.

Шаги по полу. В ушах у меня шумело. Мне на лицо упала тень.

Ничего не произошло.

Что-то легкое коснулось моей щеки. Я должна открыть глаза, хотя не хочу смотреть.

Руар.

Руар, мой Руар!

Ты оказался не готов умереть. Твое тело не подкосилось, это не ты упал на пол. Сейчас ты стоял, склонившись надо мной, потом опустился на колени и провел рукой по моей щеке. Протянул мне руку, помог мне приподняться. Мышцы твои напряжены, руки готовы. В руках ты держал мою прекрасную ступку, которую вы с Туне Амалией подарили мне когда-то давным-давно, когда Малышка была новорожденная.

К зеленому мрамору прилипли мокрые бледные волосы.

Я протянула руку, пытаясь нащупать, за что же мне схватиться – ухватилась за край стола и за тишину. Успеем ли мы сбежать, если я смогу подняться? Где хозяин? Чем я смогу защититься, когда он снова поднимется – чем-нибудь острым или твердым? Мы могли бы убежать, но куда? В ушах у меня звучало только мое тяжелое дыхание. Долгие минуты. Постепенно в глазах у меня прояснялось. Вот там упал землевладелец. Он лежал, запутавшись в собственных брюках, как в ловушке. Ярко-красная лужица крови растекалась справа от его головы. Мы с тобой переглянулись, и ты снова повернулся к телу, распростертому на полу нашего дома, все еще не выпуская из рук ступку. Она вся покрылась пятнами: красное, коричневое, кожа и волосы. Твое лицо тоже покрылось пятнами: красное, коричневое, желтое и прозрачное. Следы крови и мокрые полосы пересекали твои щеки, мой мальчик, на губе повисли сопли, но ты, похоже, не замечал этого. Ты с тревогой разглядывал огромное тело, валявшееся мешком на полу – ты такой же неподвижный, как и оно. Плечи у тебя повисли, я поняла, что у тебя болит затылок, что под глазом будет синяк. Все тело у меня саднило, челюсть горела от боли, на языке остались крошки зуба. По виску стекала кровь