Практическая психология. Герцог - Ирина Успенская

– Любой, кто позарится на рабыню вождя, будет оскоплен мной лично, – и, помолчав, многозначительно добавил: – Ножом с зазубринами.

За трое суток, что они были в море, желающих так и не нашлось.

Смеркалось. Солнце уже легло на линию горизонта, окрасив гребни волн в золотисто-розовый цвет. Красиво. Алан посадил Тура на ящик и сам сел рядом, затем вытащил из кармана найденный шутом перстень и протянул мальчишке.

– Пчела на цветке. Род Зюгановских. Последний из баронов пропал еще до моего рождения. Скорее всего, перстень был украден или снят с трупа. Эти перстни только память об основателе рода, летопись семьи. Там на внутренней стороне стоит дата рождения первого в роду. Мой отец говорил, что они нужны только для того, чтобы похваляться древностью родословной. Бесполезная вещь. Можете его выбросить.

– А где твой родовой перстень?

– Какое это теперь имеет значение? – Турен смотрел на море.

– Волнуешься?

– Уже нет, – тихо ответил мальчишка. – Просто сил нет волноваться. Жду, когда сойдем на берег. А там – будь что будет.

– Твой отец погиб, защищая крепость. А мать?

– Не знаю. Когда мы уходили из замка, она не вышла нас провожать. Может быть, ее уже убили. Я плохо помню те дни. Все смешалось. Все куда-то бежали, плакали, кричали.

Алан подвинулся ближе и, обняв паренька за худые плечи, прижал к себе. Так они и сидели молча, глядя, как солнце прячется за море, пока Тур не заснул, пригревшись у теплого бока мужчины, заменившего ему семью.

К ним подошел Берт с одеялом в руках.

– Ужинать будете? – шепотом спросил он, укутывая Тура в одеяло и подхватывая на руки.

Виктория отрицательно покачала головой. Есть не хотелось, да и воспоминания о страшной находке Оськи как-то не добавляли аппетита.

– Положи его в моей каюте, – кивнула она на спящего мальчишку. – Мне постели на палубе.

Берт кивнул и скрылся в опустившихся на корабль сумерках.

Завтра их путешествие закончится. Виктория стояла, облокотившись о борт, и смотрела, как на небе появляются звезды. Сначала едва заметные, затем все более и более яркие. Тихо плескались волны, шелестел парус, переговаривались вахтенные, с юта доносилось негромкое пение. Пришел Берт, принес горячий травяной чай и бутерброд с соленым сыром, постоял молча рядом и, спросив, не нужно ли что-то конту, незаметно исчез, пожелав спокойной ночи. А когда конт уже собрался ложиться, подошел Кэп.

– Сир, завтра придем. – Он встал рядом. От капитана пахло потом, рыбой и вином. – На материке все не так, как на фронтире, сир. Все не так, кость мне в горло.

– Что именно не так, Кэп? – Алан чуть повернул голову в сторону говорившего.

– На рабов ваших надо ошейники надеть. Без ошейников их сразу заберут. Нельзя рабу без ошейника. Пошлину на каждого заплатить надобно.

– А как узнают, что это раб, а не свободный?

– Так я в порту бумаги подать должен, чтоб им ветра попутного не видать. Пошлины заплатить, гарпун им в глотку. Это вы к рабам как к людям относитесь. А здесь не так.

– Я понял. Ошейники у тебя есть?

– Найдем. И это… к художнику надо бы приставить кого. Смазливый он очень. Любят бабы смазливых. За такими охотятся, спрос на них большой. Или, может, морду ему подправить? А?

– Не будем мы ничего ему подправлять, – усмехнулся Алан. – Завтра все решим.

– Тадыть-растадыть, а может, на цепь? Украдут. Как пить дать украдут, – бурча себе под нос еще что-то, Кэп, слегка покачиваясь, отправился восвояси.

Эх, придется завтра объяснять своим рабам, что это необходимость, а не причуда конта. Алан широко зевнул и опустился на матрас, с головой накрывшись одеялом. Ночи уже были холодными.

Проснулся он оттого, что спину обдало холодом. Кто-то, откинув одеяло, юркнул на матрас. Алан сделал вид, что спит, и стал ожидать дальнейших действий нежданного гостя. Голой спины нежно коснулась прохладная рука, шею обдало чужим дыханием. Невесомыми поцелуями обожгло плечо, и Алан почувствовал, как по спине пробежала дрожь. Не открывая глаз, он перевернулся на спину и, ухватив гостью за запястье, потянул на себя.

– Мая, – успел шепнуть до того, как его губы накрыло поцелуем.

«Нет! Что это за тенденция такая? – возмутилась Виктория. – Отчего нас постоянно соблазняют девушки? Сначала Зира, теперь Мая. Вопиющая дискриминация! Немедленно бери инициативу в свои руки!»

«Заткнись!»

– Зачем?

Он отвел в сторону упавшие на лицо девушки волосы. В отблеске луны глаза Маи блестели искорками смешинок.

– Ты ведь сам не догадаешься, – шепнула она и склонилась над контом, чуть касаясь губами его губ. – Может, мы расстанемся навсегда, и я буду всю жизнь сожалеть, что не попробовала, какой ты на вкус, – лукаво добавила она и укусила конта за кончик носа.

– Так это простое любопытство? – Алан не остался в долгу и ущипнул Маю за круглую попку.

– Верная рабыня пришла скрасить одинокую и холодную ночь своего господина, – стеснительно опустила глазки «верная рабыня», невинно скользя руками по груди мужчины. – Чего желает мой хозяин?

Хозяин желал очень многого. Он сделал задумчивое лицо и строгим голосом завил:

– Ванну с лепестками роз, танец прекрасных девушек под тихую музыку и невинную деву на свое роскошное ложе.

– Вы так изысканно-требовательны, – томно вздохнула Мая и, изогнувшись кошечкой, потерлась маленькими упругими грудями о живот конта. – Мур-р.

Алан усмехнулся и, рыкнув в ответ, легонько укусил девушку за ушко.

– Ой, я пришла к огромному дикому зверю, он меня сейчас съест! Надо прятаться! – воскликнула Мая и нырнула под одеяло.

«Эта девушка даже секс умудряется превращать в веселую игру», – успел подумать Алан, прежде чем губы Маи заставили его на время забыть обо всех проблемах.

Проснулись они, обнявшись так крепко, что у Алана руки занемели. Он хотел выбраться из-под одеяла, но Мая прижалась еще сильнее и не дала ему такой возможности.

– Доброе утро, Бешеный Кузнечик, – раздался голос Иверта, и в нем отчетливо слышалась едва сдерживаемая ярость. – Вижу, ты хорошо провел ночь.

– Доброе утро, Ураган, – пропела Мая, выглядывая из уютных объятий и даже не собираясь прятать наготу. – Ночь была великолепной.

Иверт зло блеснул на девушку глазами и исчез из поля зрения. Мая сразу же поскучнела и заторопилась одеваться. Ее вещи были аккуратно сложены рядом с матрасом.

– Ты хотела, чтобы он нас увидел, – догадался Алан.

Мая ничего не сказала, чмокнула его в нос и убежала в сторону кормы, откуда слышался веселый голос Оськи, распевавшего очередную песенку про шамана.