Заветы - Маргарет Этвуд

– Разбуди ее, – сказал водитель. – Собирайте манатки, вон ваша лодка.

Я ткнула Агнес под ребра, и она подскочила.

– Проснись и пой, – сказала я.

– Который час?

– Лодочный. Пошли.

– Доброго пути, – сказал наш водитель.

Агнес принялась было опять его благодарить, но он ее оборвал. Выкинул наши новые рюкзаки из пикапа и исчез, не успели мы и полпути пройти до лодки. Я светила нам на тропу фонариком.

– Выключи, – тихонько окликнул человек из лодки. Мужчина, в непромокаемой куртке с поднятым капюшоном, голос молодой. – И так нормально видно. Не спешите. Сядьте на среднюю банку.

– Это океан? – спросила Агнес.

Он засмеялся:

– Пока нет. Это Пенобскот, река такая. Океан скоро тоже будет.

Мотор был электрический и очень тихий. Лодка вышла прямо на середину реки; вставал лунный серп, и он отражался в воде.

– Смотри, – прошептала Агнес. – Какая красота! Я такого никогда не видела. Словно тропа света!

В этот миг мне почудилось, будто я старше ее. Мы уже почти выбрались из Галаада, и правила менялись. Она направлялась в неведомые места, она не знает, как там все делается, а я-то возвращалась домой.

– Мы же прямо на виду. А если кто заметит? – спросила я мужчину. – А если стукнет? Очам?

– У нас тут никто с Очами не разговаривает, – ответил он. – Мы ищеек не любим.

– Вы контрабандист? – спросила я, вспомнив, что рассказывала Ада.

Сестра пихнула меня локтем: опять я плохо себя веду. В Галааде избегают лобовых вопросов.

Он засмеялся:

– Границы – линии на карте. Вещи перевозятся туда-сюда, люди тоже. Я делаю доставку, и все.

Река все ширилась и ширилась. Сгущался туман; берега расплывались.

– Вон она, – наконец сказал мужчина. Вдали на открытой воде я различила пятно темноты. – «Нелли Дж. Бэнкс»[72]. Ваш билет в рай.

Автограф из Ардуа-холла

65

Тетку Видалу в коматозном состоянии обнаружили за моей статуей престарелая Тетка Клевер и две ее семидесятилетние садовницы. Фельдшеры пришли к выводу, что Тетку Видалу хватил инсульт – диагноз, который подтвердили и наши врачи. По Ардуа-холлу на всех парах полетели слухи, имел место обмен грустными кивками, зазвучали обещания молитв о выздоровлении. Вблизи тела Тетки Видалы нашли порванное ожерелье Жемчужной Девы – некто, видимо, когда-то потерял: оплошность весьма расточительной природы. Выпущу меморандум, напомню о необходимости бдительно следить за материальными ресурсами, которые нам надлежит хранить бережно. Жемчуга не растут на деревьях, сообщу я, даже искусственные жемчуга; и бросать их перед свиньями тоже не следует[73]. Не то чтобы в Ардуа-холле водятся свиньи, жеманно прибавлю я.

Я навестила Тетку Видалу в Отделении Реанимации. Тетка Видала лежала на спине – глаза закрыты, одна трубка в носу, другая в руке.

– Как дела у нашей дорогой Тетки Видалы? – спросила я дежурную Тетку-медсестру.

– Я за нее молюсь, – сказала Тетка Анонимка. Я не в состоянии запоминать имена медсестер – такова уж их планида. – Она в коме, это может способствовать исцелению. Частичный паралич не исключен. Есть опасения, что у нее пострадает речь.

– Если она выздоровеет, – сказала я.

– Когда она выздоровеет, – укоризненно поправила меня медсестра. – Мы предпочитаем не говорить дурного при больных. Кажется, что они спят, но зачастую они в полном сознании.

Я сидела подле Видалы, пока медсестра не удалилась. Затем я быстро произвела осмотр имеющихся фармацевтических средств. Повысить дозу анестетика? Повредить трубку у нее в руке? Перекрыть ей кислород? Я не сделала ничего подобного. Я верю в труды, но не верю в избыточные труды: вероятнее всего, Тетка Видала успешно отчаливает из этого мира своим ходом. Собравшись отбыть из Отделения Реанимации, я припрятала в карман флакончик морфина, ибо предусмотрительность – кардинальная добродетель.

Когда мы рассаживались перед обедом в Трапезной, Тетка Хелена вслух отметила отсутствие Тетки Виктории и Тетки Иммортель.

– Мне кажется, они постятся, – сказала я. – Я мельком видела их вчера в Читальном Зале Библиотеки Хильдегарды – они изучали Библию. Надеются на наставление в преддверии своей миссии.

– Похвально, – сказала Тетка Хелена. И продолжила незаметно пересчитывать присутствующих по головам. – А где наша новообращенная Агата?

– Вероятно, заболела, – ответила я. – Женские дела.

– Пойду проверю, – сказала Тетка Хелена. – Может, ей нужна грелка. Квартира «В», да?

– Как это любезно, – сказала я. – Да. Если не ошибаюсь, она живет в чердачной спальне на третьем этаже.

Я надеялась, что Николь оставила записку о побеге на виду.

Тетка Хелена прибежала из квартиры «В», опьяненная волнующим открытием: юная Агата тайно бежала с мужчиной.

– С сантехником по имени Гарт, – прибавила Тетка Хелена. – Утверждает, что влюблена.

– Прискорбно, – сказала я. – Надо отыскать их обоих, наложить взыскание и проследить, чтобы брак был заключен как полагается. Впрочем, Агата весьма неотесанна – почтенной Тетки из нее бы не вышло. Есть и плюсы: вполне вероятно, благодаря этому союзу население Галаада приумножится.

– Но как ей удалось познакомиться с этим сантехником? – спросила Тетка Элизабет.

– Сегодня утром в квартире «А» жаловались на отсутствие воды в ванне, – сказала я. – Должно быть, сантехника вызвали чинить. Ясно, что у нас тут случай любви с первого взгляда. Молодежь – пылкий народ.

– В Ардуа-холле не полагается принимать ванны по утрам, – сказала Тетка Элизабет. – Или же кто-то нарушил правила.

– Чего исключить, увы, нельзя, – сказала я. – Плоть немощна[74].

– О да, совсем немощна, – согласилась Тетка Хелена. – Но как она вышла за ворота? У нее не было пропуска, ее бы не выпустили.