Нео-Буратино - Владимир Корнев

Наивной француженке и в голову не пришло, что это ведомо ее супругу, душа которого, отделившись от тела, парила над бескрайним розовым морем под божественные звуки нежнейшей мелодии, знакомой ему целую вечность.

— Летим, летим, летим! — доносился до слуха Папалексиева манящий женский голос, и нежная завораживающая мелодия плыла, увлекая за собой.

— Тиллим, Тиллим, Тиллим! — упрямо барабанит Лева в запертую изнутри дверь комнаты соседа.

Прошло уже три дня с того момента, как Папалексиев последний раз переступил порог своей комнаты, заперся на ключ и с тех пор не выходил из нее. Лева, отчаянно переживая Тиллимово отсутствие, то и дело порывался проникнуть в его комнату, но выломать дверь без ведома хозяина не решался. Иногда он подкрадывался к ней и стоял возле нее, как на боевом посту, напрягая слух, но даже тонкий слух музыканта не улавливал по ту сторону двери ничего, кроме равномерного дыхания и храпа.

Разобрав наконец сквозь сон собственное имя и упрямый стук в дверь, Тиллим открыл глаза и увидел… старую, истертую кожу. Он поднял голову, и тогда ему стало ясно, что сидит он за столом в собственной комнате, а перед ним большой круг, обтянутый дубленой кожей, с чеканными металлическими украшениями и основой из сплетенных ивовых прутьев. Тиллим сразу узнал эту древнюю реликвию, служившую ему изголовьем во время сна. Он поднялся со стула и пошел открывать дверь Леве. Испуганный Лева засыпал Тиллима вопросами:

— Как это ты смог проспать трое суток? Ты знаешь, что я весь изволновался, уже не знал, что и думать? Даже твои продукты в холодильнике испортились!

— Выкинул бы, — равнодушно заявил Тиллим, не приглашая Леву в комнату.

— Знаешь, я их лучше себе оставлю. Ладно? — попросил Лева. — Я в них нахожу своеобразный вкус. В этом что-то есть: слегка подпорченные продукты, с запашком, ну там колбаска, сырок, дают такой волнующий контраст во вкусе по сравнению со свежими. Говорят, гурманы такое любят, а меня старые жильцы к этому приучили. Интеллигентнейшие, между прочим, были люди! Ну что, можно оставить?

Тиллим тяжело вздохнул и произнес:

— Лева, Лева! Ты, может, и гурман, но не генерал. Нет, не генерал…

С этими словами он захлопнул дверь прямо перед носом пианиста Левы, а тот еще подавал голос из коридора:

— Что это ты нос задрал? Думал, квартиру хорошую дадут? Теперь не дадут — роз больше нет, помойку скоро снесут, а на ее месте собираются фонтан строить!

Упоминание о розах окончательно пробудило Тиллима к жизни. Он надел «костюм для бедных», взял в руку дипломат с бандитскими деньгами и, забыв об утренней пробежке, впрочем во многом утратившей смысл, отправился скупать по всему городу прекрасные цветы с острыми шипами. Не стесненный в материальных средствах, Тиллим нанял автобус и посетил все рынки и цветочные магазины города. Он также старался не пропустить ни одного маленького киоска, где можно было приобрести букеты колючих красавиц. Вскоре уже весь салон автобуса был заполнен цветами: они лежали на сиденьях, стояли на полу в ведрах и банках, торчали из открытых окон, привлекая внимание пешеходов, с радостным недоумением встречавших на своем пути этот передвижной цветник.

— Ну а теперь куда? — спросил утомленный водитель, с любопытством глядя на радостно возбужденного Тиллима.

— В загс! — игриво заявил заказчик.

— А! — понимающе улыбнулся шофер, будто знал, в какой именно загс нужно Тиллиму, подмигнув, спросил: — Невеста ждет? — и, не дожидаясь ответа, прибавил скорость. Автобус он остановил у самого Авдотьиного Дворца бракосочетаний.

Тиллим нисколько этому не удивился и, окрыленный, понесся в зал свадебных церемоний, где когда-то повстречал Авдотью. Под звуки мендельсоновского «Марша», словно он и вправду был женихом, Тиллим подлетел к даме, регистрирующей браки. Это была миловидная, очень приятная дама, но не Авдотья. С извинениями, лучась улыбкой, Папалексиев обратился к ней, прервав оформление отношений какой-то благополучной парочки:

— Мне нужна Авдотья Троеполова! Пожалуйста, помогите ее найти!

— А вы, собственно, кто? — парировала дама, ошарашенная такой бесцеремонностью.

— Я — жених, — не моргнув глазом отчеканил Тиллим.

Дамочка смягчилась и, проявляя заботу к рассеянному посетителю, тут же свела его с администратором и взвалила решение вопроса на его широкие плечи:

— Молодой человек потерял невесту. Помогите гражданину осчастливить женщину. Необходимо найти ее.

— Да! — сказал Папалексиев. — Я был бы очень счастлив, при вашем участии. Дело в том, что женщина, которую я ищу, ваша сотрудница.

— Как ее зовут? — поинтересовался доброжелательный администратор.

— Авдотья Троеполова. Ее зовут Авдотья Троеполова.

— Но у нас нет сотрудницы с таким именем и никогда не было.

— Как не было? Вы же сами давали мне ее домашний адрес, и совсем недавно! Да я даже запомнил вас!

Администратор достал журнал с перечнем сотрудников загса и Дворца бракосочетаний. Внимательно просмотрев записи, он вынужден был огорчить Тиллима:

— Я же говорил! Нет и никогда не было. Что-то вы путаете, молодой человек. Я всех сотрудников поименно знаю, представьте, даже помню, когда у кого день рождения.

Собравшиеся вокруг сотрудники в один голос твердили, что ими Авдотьи Троеполовой им незнакомо, и Тиллиму ничего не оставалось, как ехать на Миллионную, хотя в душу уже заползло неприятное предчувствие.

Найдя дом тридцать восемь на прежнем месте, он несколько воспрянул духом, шестая квартира тоже по-прежнему находилась на третьем этаже. «Еще не все потеряно!» — подумал он и нажал кнопку звонка. Дверь открыл мужчина в халате, с волосатой грудью, державший в руках кофейник. Папалексиев побагровел и ворвался в квартиру с угрожающим воплем:

— Не понял!

Мужчина с кофейником чудом успел отскочить в сторону. Разъяренный Тиллим остановился посреди коридора, не узнавая еще недавно такого уютного дома. Все здесь изменилось, сам коридор стал другой — какой-то узкий, заставленный старой, но не представляющей ценности мебелью. Запах большой коммунальной квартиры главенствовал над всеми другими. Планировка квартиры совершенно изменилась в сравнении с той, что он видел раньше. Тиллим беспомощно озирался по сторонам, находясь в состоянии, близком к обморочному. Несколько мгновений он ничего не слышал и не видел, когда же очнулся, то, отказываясь верить глазам, обратился к соседям, уже выползавшим из своих нор:

— Я, наверно, ошибся? Это дом тридцать восемь? Квартира шесть?

— Совершенно верно, — подтвердил кто-то.

— Что за манеры? Врываетесь бесцеремонно, чуть с ног не сбиваете! А кого вам, собственно, надо? — проговорил обиженный мужик в халате.

— Мне нужна Авдотья Троеполова.

— Интересное дело… Расхаживают по квартирам, ищут неизвестно кого… Таких не знаем. Слыхом не слыхивали, видом не видывали.