Юджин - повелитель времени. Книга 5. Любовные чары - Гай Юлий Орловский

Она отрезала задиристо:

— Я много чего умею!

— Проверим, — пообещал я. — При случае. А случай, конечно, найдем. Не найдем, так... ага, вот оно! Как только узнаем полный состав препарата, можно отсле­дить по медицинским листам, кто его принимал... Даже тех отыщем, кто не признается.

Она фыркнула:

— А если у них все хорошо и в больницы не обраща­лись?

— Это да, — согласился я. — Как-то не подумал... Когда все хорошо, кто из нас пойдет проверяться? Хотя да, из людей никто, но женщины — существа осторож­ные. Они хоть панически боятся старости, но купить купят, а потом после первой же дозы побегут сдавать анализы. Не все, но эти существа такие, верно?

Она пожала плечами.

— Я бы не пошла. Правда, я бы и не купила.

— Дорого, — согласился я.

Она поморщилась.

— Даже с миллионами не стала бы. Успею дожить до бессмертия, а там возьму себе молодое тело.

— Бери это, — сказал я, — у тебя все просто чудо. Что сиськи, что жопа...

Она кивнула с милостивым видом.

— Спасибо. Я тоже ими довольна. А что еще?

— А что, — изумился я, — у тебя что-то еще?.. Ах да, лицо... эта... глаза, нуда, глаза еще да...

— Хватит, — отрезала она. — Не поняла, как ты от­следишь через медицинские карты?

Я посмотрел на нее в изумлении.

— Сейчас все в электронном виде, женщина. Ане на

камнях или папирусе. Даже не на пергаменте.

Она сказала ядовито:

— Вряд ли тебе дадут адреса тех, кто купил карельгедин. Думаю, это все осуществлялось негласно.

— Да ну? — изумился я. — Нелегально? Кто бы по­думал... Тогда тебе придется как-то достать образец. Можно, например, купить одну упаковку. Что для ва­шей полиции пятьдесят тысяч долларов? У вас же там, судя по прессе, все взяточники и коррупционеры, на «Бентлях» простых нищебродов вроде меня давите.

Она нахмурилась.

— Не умеешь острить — лежи у порога и сопи в тря­почку.

— Тогда вариант, — сказал я, — подстеречь счастли­вого покупателя, дать по башке и выхватить сумку?

— На улице? — спросила она с презрением. — Все фиксируется видеокамерами!

— А-а, — сказал я с облегчением, — а уж боялся, что скажешь, дескать, нехорошо грабить...

Она сказала раздраженно:

— Это само собой. Я напомнила, что все фикси­руется.

— Камеры и отключить можно, — сказал я. — Если эту задачу возьму на себя, ты сумеешь отключить свою законопослушность?

— Законопослушность могу, — отрезала она, — а устои — нет. Тебя мама не учила, что воровать нехоро­шо?.. А вот меня учила.

— Представляю, — сказал я с уважением, — каким ты была ребенком. Моей такое и в голову не пришло бы... Ладно, а забраться тайком в их лабораторию?

— Не получится, — сказала она твердо.

— Почему? Ты ее охраняешь?

Она сказала с резкостью в голосе:

— Там тоже везде наблюдение. И охранные системы! Сразу поднимут тревогу, заблокируют входы-выходы.

Я, чтобы скоротать время до позднего вечера, серфил в Инете, рассматривал самые разные бриллианты. Как мне сообщил мой крайне благожелательный нанима­тель, алмазы в тысячи раз повышают качество луча, удлиняют его путь, усиливают его яркость, но самое главное, позволяют сосредоточить мощность лазерного луча на самой крохотной мишени.

Я полазил по всему Инету и убедился, сравнивая ха­рактеристики, что алмазы вообще в тысячи раз превос­ходят другие минералы по термическим свойствам, а «мой» алмаз, за которым была такая охота, превосходит остальные тоже в тысячи раз.

Я распечатал один для наглядности и повесил на сте­ну над столом. Мариэтта подошла, фыркнула.

—Ты на что такое странное подсел? — спросила она с подозрением. — Надумал пол сменить? Ах, лазеры... Лузеры запали на лазеры?

—Зачем так неласково, — ответил я с достоинст­вом. — А еще женщина... Лазеры уже вовсю для дома,, для семьи... в военном деле.

Она отмахнулась.

—Неэкономичны. И слишком дорогие. Проще все­го молотком по голове.

—Это да, — согласился я. — Но все-таки хотелось бы самому посмотреть устройство боевого лазера... Ну любопытный я, любопытный! Люблю все красивое.

Она поморщилась.

—Мужчины никогда не взрослеют. Хочешь, и тру­сики сниму?

—Снимай, — ответил я великодушно. — У меня в доме двадцать пять по Цельсию на первом этаже и на градус выше на втором по Кельвину.

—Грамотный, — сказала она язвительно. — А у нас в деревне все Фаренгейтом меряют. Даже давление.

— Артериальное или атмосферное?

— А что, — спросила она, — еще какое-то бывает?

— Бывает давление полиции, — сказал я с наме­ком, — на простых и простодушных, вот как я...

В распахнутую настежь дверь ворвался Яшка, пере­пачканный землей и с грязными лапами, ринулся ко мне, игнорируя Мариэтту. Я нагнулся, вытер ему ко­нечности, сколько же нор нарыл, вытаскивая таких вкусных дождевых червяков, теперь точно не с чем идти на рыбалку... Правда, еще ни разу не ходил.

Мариэтта рассматривала нас с суровым неодобрением.

— Избаловал ты его, — сказала она сердито. — У твоей жабы должно быть свое запатентованное ме­сто!.. Почему лезет к нам?

— Ты сама приучила, — сказал я. — Кто чесал и гла­дил?

— Просто старалась подружиться.

— Ну вот теперь и терпи. Я же тебя терплю?

— Но-но, — сказала она грозно. — Я при исполне­нии. И все еще на службе. За это еще и отгулы истребую! Или прибавлю их к отпуску.

Я поинтересовался:

— А я могу пожаловаться на чрезмерное применение полицией силы?

— Можешь, — ответила она великодушно, — но не станешь.

— Почему?

— А не стыдно будет? — спросила она. — Что-то в тебе такое... пещерное, что ли. Мой анализатор твоего поведения твердит, что ты еще не до конца расстался с предрассудками прошлых веков о неравенстве полов. Да я и сама заметила, но рапорт напишу, когда соберу чуть больше данных.

— Что, полиция и этим занимается?

Она ответила с достоинством:

—Я не в полицию готовлю рапорт. Как социально адаптированный житель капну на тебя в Комитет соци­ализации. У него прав, как ты знаешь, больше, чем было у НКВД и КГБ, вместе взятых.

—Жуть какая, — сказал я с содроганием. — Придет­ся удавить тебя во сне. А где труп спрячу, сама увидишь, когда там окажешься. Я нарочито оставлю твои глаза открытыми, а язык высунутым.