Смерть или слава - Владимир Васильев

Гордяев схватил парня за отвороты комбинезона и так энергично встряхнул, что у того звонко клацнули зубы.

– Я… я не хотел, господин директор… – захныкал виновник.

– Не хотел? – еще громче заорал Гордяев. – Откуда у тебя бласт?

– Купил… на рынке.

– Зачем?

– Я хотел ходить на вахты, господин директор. Это так… здорово. А на вахты нас пускают редко… В секторе говорят, что во всем он виноват, капитан Савельев…

– М-да, – вздохнул Самохвалов индифферентно. – Перестарались мы малехо с подогревом общественного мнения.

Гордяев отпустил парня, сердито вернулся на место за столом и уже спокойнее спросил:

– Что ты еще мне поведашь? А, милок?

Парень облизал пересохшие губы. От него исходил ощутимый животный ужас.

– Я… Я никогда больше не буду влезать не в свои дела, – прошептал он.

– Да уж, – Гордяев брезгливо оттопырил губу. – Не будешь. Это точно.

Парень окончательно поник. Кажется он понял, что его сейчас убьют.

Гордяев жестом велел, чтобы позвали Барса.

– Позаботься о нем, – буркнул Гордяев и поморщился. – Только не измажь ничего.

Запольских тотчас врезал горе-стрелку по шее и тот обмяк у Барса в руках. Наверное, во избежание совершенно ненужной истерики врезал.

Некоторое время шеф молчал.

– Эй, мыслитель! – позвал он Самохвалова минуты через три.

Самохвалов подобрался и с готовностью вскинул опущенную голову.

– Да, шеф?

– Что из него вытрясли ребята?

Самохвалов присутствовал при допросе. Поэтому ответить было нетрудно.

– Похоже, что он не врал, шеф. Он действительно придурок-одиночка, вознамерившийся самолично расправиться с капитаном. Купил на рынке бласт – кстати, торговля оружием – это дело рук Плотного, то бишь Юдина. А наш герой прикинул, по какому рукаву поедет платформа капитана на встречу в жилых. Поскольку он из транспортной службы, это нетрудно было сделать, он только с вахты сменился перед покушением. Взял платформу, засел в районе развязки… и испоганил нам все дело.

Капитан и еще несколько офицеров – пятеро, кажется – увы, не пострадали. Болван этот оказался никудышным стрелком. Платформу капитан и остальные практически сразу же покинули, и скрылись в ремзоне. А это, напоминаю, сущий лабиринт под сквозным сечением. Туда только ремонтные роботы спускаются. Ребята Барса искали их – без толку. Там можно годами прятаться. Но пути к основным рубкам мы перекрыли. Кроме того, блокировали офицерский сектор. Никого из руководства сейчас нет на вахте, и можно считать, что корабль наш. Осталось понять, как оживить поисковые системы и переподчинить охранных роботов. Если мы это сделаем достаточно быстро, можно считать, что поимка капитана и его своры дело ближайшей недели.

– А что Фломастер?

– Он с десятком канониров засел в карантинном модуле, едва узнал, что в капитана стреляли. Ребята Шадрона пробовали к ним подобраться – без толку, в карантине ручное оружие помощнее бластов оказалось. Похоже, офицерство тоже зря времени не теряло, шеф. Они успели подготовить десятки помещений между рубками и жилым, успели накопить и укрыть достаточно оружия. Такое впечатление, что они предвидели нашу операцию.

– Очень может быть… – сказал Гордяев. – Сава всегда был на редкость хитрой бестией. Как и его папаша, впрочем.

Самохвалов продолжил:

– Разрозненные группы офицеров укрылись в изолированных модулях; на настоящий момент мы не имеем свободного доступа ни в один. Я распорядился перекрыть возможные пути отхода, не дай бог кто-нибудь из них прорвется к рубкам. Операторы с максимальным доступом уже сломали первый слой системной защиты и на вахты теперь могут заступать до трех человек на десяток биоскафандров. Вшестеро выше, чем час назад, шеф.

Гордяев впервые за время разговора кивнул и впервые за сегодня слабо улыбнулся – вышла скорее гримаса, чем улыбка.

– Это хорошо, мыслитель. Я так понимаю, ты сейчас тоже заступишь на вахту?

– Конечно, шеф. Защита ломается по моей схеме.

Гордяев снова забарабанил пальцами по столу.

– Ну что же, мыслитель, – вздохнул он. – Удачи тебе. Хоть ты все не испорть… И позови Барса.

– Хорошо, шеф!

Самохвалов с трудом подавил желание щелкнуть каблуками, повернулся и вышел в холл.

– Барс! – позвал он. – Зайди к шефу.

Барс оторвал от уха трубку коммуникатора и сдержанно кивнул. А Самохвалов помчался в сервис-центр. Туда, где ждал его биоскафандр – зыбкий мостик между реальностью скучной и реальностью волшебной.

Залог его будущего могущества.

– Не работает! – хмуро сказал Веригин. – Зараза!

– Дай сюда…

Веригин так же хмуро протянул коммуникатор.

С виду коммуникатор казался неповрежденным. Даже светился зеленым глазок готовности. Но в телефончике таилась ничем не нарушаемая тишина – да и непохоже было вообще, что коммуникатор отсылает вызов.

Зислис неуверенно потряс непослушную трубку, постучал ею о раскрытую ладонь. С прежним результатом.

– По-моему, нас оставили без связи, Михайло, – сказал Веригин. В голосе его сквозило уныние.

Трубка Веригина тоже молчала – они проверяли.

– Авария? – Зислис, казалось, разговаривал сам с собой. – Странно. Какая может случиться авария? Мы в пустоте дрейфуем, тут даже пыли толком нет.

– Да мало ли! – пожал плечами Веригин. – Может, причина внутри корабля, а не снаружи.

Зислис задумчиво кивнул:

– Вот тут ты прав, Лелик, как Чарлз Дарвин. Причина действительно внутри корабля. Как сказала бы Янка, зуб даю.

– Вряд ли Янка так скажет, – вздохнул Веригин.

– Говорит иногда. Редко, но все же…

– А Суваев знаешь как говорит в таких случаях? – перебил Веригин.

– Как?

– Клык на рельсу. Смешно, правда?

Зислис действительно усмехнулся.

– Что-то я не слышал от него ничего подобного, – проворчал он. – Ты, часом, не сочиняешь, Лелик?

– Не-а! Я слышал. Когда он Янке что-то доказывал. Не помню что именно.

– Клык на рельсу! – Зислис фыркнул. – А что такое рельса – он хоть понимает?

Веригин опять пожал плечами:

– Ну… это какая-то железная хрень для вагонеток с рудой. Раньше, говорят, их применяли. А в старых заброшенных выработках Пояса Ванадия и посейчас еще встречаются.

– Какой же псих полезет в старые выработки? – удивился Зислис. – Я бы не полез. Там все на соплях, того и гляди обрушится.