Виват император! - Роман Злотников

Потом, через несколько минут, когда они наконец оторвались друг от друга, Ташка поправила волосы и, смешно сморщив нос, заявила:

— Странно, мне казалось, что ты совершенно разучился целоваться… Ну ладно, пошли.

Они спустились на два этажа, открыли толстую стальную дверь и, преодолев еще один лестничный пролет, вышли в небольшой дворик, огороженный со всех сторон высокими, но уже слегка осыпавшимися от старости кирпичными стенами. Во дворике в живописном беспорядке были разбросаны густые кусты, а между ними… Филипп ахнул. Эти создания вряд ли могли именоваться привычным словом «собака». Ташка, поднеся ко рту какую-то тонкую трубочку, тихонько дунула в нее. В ответ не послышалось ни звука, но над кустарником взметнулся десяток породистых псов, и спустя мгновение Ташка оказалась окружена сворой русских борзых.

— Вот это да! Ты занимаешься собаками?

Ташка, явно наслаждаясь восхищением Филиппа, кивнула.

— Да, но не только, — Она провела ладонью по спине стоящего у ее левой ноги крупного кобеля. — А тебя ничего в них не удивляет?

Филипп присмотрелся. Собаки явно были крупнее обычных. Насколько он помнил, стандартный рост кобелей у этой породы начинался от 73, а у сук от 68 сантиметров, но окружившие Ташку монстры имели не менее метра в холке. К тому же, в отличие от обычной своры, все находившиеся перед ним особи стояли молча и неподвижно, меряя Филиппа внимательным взглядом красных глаз, наводя на мысль о том, уж не плоды ли это творчества таксидермиста. И только свешенные набок языки да частое дыхание выдавали в них живые существа. Филипп усмехнулся:

— Ладно, давай хвастайся.

Ташка загадочно улыбнулась.

— Хорошо, смотри, — и, повернувшись к самому крупному кобелю, тихо попросила: — Карай, принеси мне веточку акации. Небольшую, сантиметров десять.

Кобель дернул головой, бросил на Филиппа взгляд, в котором тому почудилась насмешка, и, грациозным прыжком с места преодолев почти три метра, отделявшие его от ближайшего куста, коротким и точным движением челюстей перекусил ветку акации и, повернувшись, неторопливо потрусил обратно. Филипп следил за ним напряженным взглядом. Когда кобель остановился у Ташкиной руки и ткнулся мордой в ее ладонь, он сунул руку во внутренний карман пиджака и, широко размахнувшись, разбросал по траве ручку, бумажник, блокнот и носовой платок. Потом, испросив взглядом разрешение у Ташки и получив в ответ короткий утвердительный кивок, напряженным тоном попросил:

— Карай, не мог бы ты снизойти до моей просьбы и доставить мне мой бумажник.

Сие выражение, явно вычурное, ни в коей мере не напоминало обычную команду. В этом-то и был весь смысл. Кобель несколько мгновений озадаченно рассматривал Филиппа, наморщил лоб, клацнул челюстями и, покосившись на Ташку, нехотя добрел до бумажника. Он поднял его с земли и сплюнул у ног просителя. Филипп поймал Ташкин торжествующий взгляд и заговорил снова:

— А теперь, уважаемый, не присовокупите ли вы к сему еще и тот клочок не очень чистой материи.

Ташка не выдержала и фыркнула. Но Филиппу важно было окончательно увериться в том, что данная особь действительно понимает человеческую речь, а не просто приучена к существенно большему, чем обычно, диапазону команд. Пес вздернул верхнюю губу, обнажив клыки в причудливой пародии на насмешку и, с независимым видом помахивая хвостом, приволок Филиппу его носовой платок.

Филипп распрямился и обратил на Ташку напряженный взгляд.

— И что теперь?

Ташка пожала плечами:

— Ничего. Просто ты познакомился с частью своих будущих подчиненных.

Филипп удивленно вздернул брови:

— То есть?

Ташка тряхнула волосами:

— Ладно, пойдем, поговорим по дороге. — И она, приветливо кивнув своре, направилась к двери, из которой они выходили.

Пока они спускались еще на один этаж, Ташка рассказывала ему:

— Этот институт был создан в 1957 году для разработки новых лекарственных препаратов. Но это направление, несмотря на то что им занималось почти шестьдесят процентов сотрудников института, было, по большому счету, всего лишь прикрытием для деятельности одной из его лабораторий. Лаборатория 123 занимается генетическим моделированием уже почти сорок лет. Но последние двадцать лет, пока ею не заинтересовался Его Высочество, она влачила довольно жалкое существование. Знаешь, в советское время лаборатория считалась ведущей организацией этого профиля, службы внешней разведки направляли им все «нарытые» материалы по данной тематике, как, впрочем, и по многим сходным, например по клонированию. И тогда, и даже позднее, уже после развала Союза. Здесь есть, например, все материалы по овечке Долли, как и по некоторым более серьезным проектам англичан, которые не получили столь широкой известности, но были не менее, а, пожалуй, намного более уникальными и важными. Так что здесь имелась гигантская подборка данных по всем этим направлениям, но и только.

Последние двадцать лет никакой серьезной работы не велось — большая часть персонала разбежалась, оборудование пришло в негодность… пока Ярославичев не решил подключить лабораторию к Программе. А именно по продовольственной тематике. Так что основное, чем занимается лаборатория, — это модифицирование базовых особей, используемых в животноводстве, то есть коров, коз, свиней, овец и так далее. Результаты просто поразительные… Но я работаю в третьем секторе. А мы занимаемся несколько другим… — С этими словами Ташка остановилась у очередной стальной двери и, отодвинув шторку небольшого окошка, отстранилась, давая Филиппу возможность посмотреть на то, что находилось за дверью. Филипп наклонился к толстому односторонне прозрачному стеклу. За дверью располагался спортивный зал, в котором находилось около дюжины крепких, рослых мужчин, одетых только в просторные спортивные трусы. Все они сосредоточенно занимались делом: кто-то работал на тренажерах, кто-то приседал со штангой, кто-то надрывался на бегущей дорожке. Филипп некоторое время рассматривал эту кипучую деятельность, потом повернулся к Ташке.

— Да-а-а, интересные ребята. Такой сосредоточенности на деле я, пожалуй, еще не встречал.

Ташка хмыкнула:

— Ты прав. Это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень интересные ребята. Знаешь, откуда они?

Филипп выжидательно молчал.

— Из-за забора. — Ташка мотнула головой в сторону левой стены. Филипп задумался, вспоминая, что же такое находится за забором, а затем удивленно воззрился на Ташку. Та кивнула:

— Ты прав, пациенты этой лечебницы использовались в качестве подопытных еще во времена СССР. Очень практичный подход. Прекрасно изученные особи со скрупулезно отображенной историей болезни и возможностью постоянного наблюдения… к тому же, исходя из практики тех лет, исследователи могли заполучить в свое распоряжение, по существу, неограниченное количество психически полноценного материала… Но эти… — Она покачала головой. — Ты присмотрись к ним повнимательнее.