Майкл Джордан. Его Воздушество - Роланд Лазенби

По реакции своих тренеров и партнеров в первые недели работы тренировочного лагеря и по интересу публики к нему во время выставочного турне Джордан понял, что способен прервать период неудач своего клуба. «Мы увидели его навыки, – вспоминал Логери, – но нужно было работать с ним каждый день, чтобы увидеть, насколько силен в парне был соревновательный дух. Он собирался попытаться изменить каждую непростую ситуацию. Он собирался выйти на огневой рубеж. Ему это нравилось».

Клубу было нужно все, что мог дать ему новичок. Когда Джеймс и Делорис Джордан впервые пришли на игру «Буллз» в «Чикаго Стэдиум», они были поражены обилием пустых мест на трибунах и совершенно мертвой атмосферой, царившей на арене. В сравнении с невероятной энергетикой на баскетбольных матчах Университета Северной Каролины игры «Буллз» выглядели откровенно жалко. Джорданы стали задаваться вопросом, как эта команда в состоянии платить их сыну сотни тысяч долларов каждый год при пустых трибунах. Со временем станет лучше, говорила Делорис своему мужу, но сама была отнюдь не уверена в этом. Негативом веяло уже от самого «Стэдиума», прозванного «Сумасшедшим домом на Мэдисон-стрит» и расположенного посреди одного из худших кварталов Чикаго. Этот район серьезно пострадал в результате чикагского бунта 1968 г., начавшегося после убийства доктора Мартина Лютера Кинга-младшего. За прошедшие с той поры полтора десятилетия большая часть Вест-сайда до крайности помрачнела. Для любого болельщика, набравшегося храбрости посетить игру «Буллз», простой поиск парковочного места и входа на арену оборачивался большим стрессом. «Там крутились детишки, которые спрашивали у тебя: «Можно помыть вашу машину, мистер?» – вспоминал Джефф Дэвис. – Если ты припарковал машину на улице и не дал им немного наличных, по возвращении тебя ожидали изрезанные шины. Такое нередко случалось. Если ты работал в СМИ, тебе говорили: «Не паркуйтесь нигде, кроме специально отведенных для команды парковочных мест, и как можно быстрее выбирайтесь со стадиона после матчей». Так что в течение получаса или 40 минут после игры со стадиона был массовый исход народа. Люди не задерживались на арене и прилегающих территориях после матчей».

«В то время «Буллз» испытывал проблемы, а «Стэдиум» был расположен в Вест-сайде, – объяснял Тим Халлам. – Тогда район выглядел совсем не так, как сейчас, когда сюда пришло экономическое процветание. Стадион был одним из самых старых зданий среди арен лиги, старше был только «Бостон Гарден». Знаете, когда стадион был забит под завязку, он был великолепен. Шум оставался внутри, потому что звуки отражались от крыши и возвращались к трибунам. Там не было никакой акустики, что даже к лучшему при аншлагах, но в то время мы не собирали полные залы. Посему арена была мертвой по большей части».

«У нас по-прежнему была очень маленькая аудитория держателей абонементов, – признавался Джо О’Нил. – В третьей четверти я обычно мог сосчитать болельщиков самостоятельно. Я просто выходил и начинал пересчитывать всех, кого видел».

Стив Шанвальд, который со временем станет вице-президентом «Буллз», приехал в Чикаго в 1981 г. на должность маркетингового директора бейсбольного клуба «Уайт Сокс». Сам выпускник Университета Мэриленда, он обожал энтузиазм и задор баскетбольных матчей ACC и решил, что будет неплохо посетить пару матчей «Буллз». Увиденное шокировало его. «Стэдиум» был мертвым пространством для баскетбола, – вспоминал Шанвальд. – Мне нравилось приходить туда, потому что я мог сесть и комфортно вытянуться. Но зрелище было, конечно, постыдное. Я поверить не мог, что тут играет в баскетбол клуб NBA. Больше было похоже на CBA или что похуже. Сам по себе «Стэдиум» был хорош, когда был полон людей. Когда же людей не было, атмосфера там была угнетающей, он напоминал гробницу. Никаких кричаще ярких табло. Мне рассказывали, что в прежние времена болельщики «Буллз» смотрели баскетбольные матчи через хоккейные экраны Plexiglas. Вот насколько неуважительным было отношение к «Буллз».

Малочисленная аудитория, собравшаяся на матч-открытие сезона, лишь усложнила Джордану задачу. Он хотел провести на игру двух особ женского пола, но так, чтобы они не узнали о существовании друг друга. Он жил в городе всего около месяца – и большую часть этого времени с матерью, – однако уже на первую игру сезона доставал билеты для двух женщин и перед самым началом матча пытался каким-нибудь хитроумным способом добиться того, чтобы они оказались в разных секторах арены. «Лучше всего разместить их в противоложных углах, чтобы не путаться», – решил он. И конечно же, совершив столь типичную для неопытного новичка ошибку, он свел все свои усилия, направленные на хитрые манипуляции с местами для дам, на нет, сболтнув лишнее репортеру. Со временем он станет более вдумчиво относиться к тому, что и как говорить в присутствии представителей прессы.

И все же было очевидно, что он далеко продвинулся по сравнению с теми школьными годами, когда с трудом находил девушек, соглашавшихся идти с ним на свидание. Вскоре после победного броска в игре против Джорджтауна в 1982-м он вместе с соседом по комнате Баззом Питерсоном обнаружил, что их популярность среди женского населения Чапел-Хилл взлетела до небес. В Чикаго Джордана ждала еще более активная и насыщенная социальная жизнь, пионером которой был экс-игрок «Буллз» Реджи Теус, который приобрел такую известность в тусовочных кругах чикагского даунтауна, что его стали называть Реджи с Раш-стрит[30].

С уходом Теуса из команды в 1983 г. «должность» главного дамского угодника Чикаго стала вакантной, и первогодок Джордан имел все шансы ее занять. Майкл серьезно относился к баскетболу, но не настолько, чтобы упускать очевидную возможность. В Каролине его известность делала его очень привлекательным. Теперь, в Чикаго, он обнаруживал, что его богатство вызывает к нему еще больший интерес.

Начало

Джордан, которому исполнился 21 год, сгорал от нетерпения, предвкушая первую игру сезона против «Вашингтон Буллетс», которая должна была состояться 26 октября 1984 г. на скрипучем старом «Стэдиуме». Не было никаких лазер-шоу, что в будущем будут предварять его выход на площадку. Вместо этого его первое появление на паркете сопровождалось аккордами песни Майкла Джексона «Thriller». Болельщики – а их было 13 913, примерно на 6000 больше, чем на матче-открытии предыдущего сезона «Буллз», – приветствовали его громкими аплодисментами и взрывались гулом одобрения каждый раз, когда он делал что-то, что меняло ход игры. В ту первую четверть игры стало ясно, что матчи «Буллз» больше не будут хорошим снотворным для фанатов.

Через 21 секунду после начала матча Джордан промазал свой первый бросок с 18 футов. Минуту спустя он обокрал защитника «Вашингтона» Фрэнка Джонсона, вписав в свой актив первый перехват. Прошло всего несколько минут от начала, когда у болельщиков появился первый повод затаить дыхание: взмыв в воздух слева от корзины, чтобы вколотить данк через голову мускулистого центрового «Буллетс» Джеффа Руланда, Джордан натолкнулся на сопротивление соперника и упал после того, как Руланд отмахнулся от него в попытке остановить вторжение. «Стэдиум» затих, пока Джордан лежал без движения. Наконец он встал, а позже пожаловался на болезненный дискомфорт в шее и голове. Он и Руланд после игры сошлись во мнении, что столкновение получилось нечаянно, но этот эпизод обрисовал дальнейшую канву событий – из раза в раз Джордан пытался пробиться к кольцу сквозь соперников, руки которых, как ветви деревьев, препятствовали этому, и каждый раз «ветви» выражали недовольство этим фактом.