Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

В некоторых сагах говорится, что Харальд рассмеялся этим словам: «Да, ты прав. Король, твой отец, отдал его тебе после того, как забрал его у моего отца без веской причины. Нелегко приходилось корольку в Норвегии, когда твой отец владел всем».

В сагах не упоминается, кому в результате достался этот браслет, только говорится, что это стало первым разногласием между двумя королями Норвегии.

XXIII

Короли Севера

Принесла зеленый Дол тебе и вдоволь Магнусу, как молвят, Монет встреча эта. C тех пор вы о мире, Родичи, радели — Но войну готовил Свейн – о добром оба.[53] Больверк Арнорсон

«Когда Свен узнал, что Харальд и Магнус объединили свои войска, – говорится в “Саге о Харальде Суровом”, – он повел корабли на восток, вдоль берегов Скании, и оставался там до тех пор, пока зимой не узнал, что Магнус и Харальд ушли на север, в Норвегию, забрав войска с собой». Датский ярл выжидал в полной уверенности, что скоро норвежские короли станут воевать друг с другом и, убрав одного, победитель ему достанется ослабевшим.

По крайней мере в течение 1046 года короли придерживались своего соглашения, иногда были вместе, но чаще – по отдельности. Они продвинулись далеко на север, дошли до Нидароса, современный Тронхейм, где был похоронен Олав Святой. (Говорят, Магнус хранил ключи от усыпальницы отца и следил за состоянием его тела, которому приписывали чудотворные возможности.) Довольно странно, что оба короля не предпринимали действий, чтобы защитить Данию от постоянной угрозы Свена, заботясь только об укреплении власти в Норвегии.

Вскоре они стали конфликтовать, как Свен и ожидал. Однажды, когда их корабли вместе шли под парусом, Харальду удалось прибыть к месту первым и пришвартовать корабль на королевской пристани. Когда подошел Магнус, он увидел, что Харальд бросил якорь на его месте, уже убрал паруса на ночь и разбил на палубе палатки. Магнус тоже приказал спустить паруса, но для сражения, и гребцам взяться за весла, а остальным – за оружие. Если Харальд не сдвинется с места, они сами его подвинут.

Харальд увидел, что корабль короля Магнуса приближается, а его команда вооружена и одета в доспехи. Он приказал: «Рубите канаты и выводите корабли со стоянки! Гневается племянник мой Магнус!»

Корабль Харальда быстро освободил стоянку, и галера Магнуса причалила к пристани. Потом Харальд вместе с несколькими воинами пришел на судно Магнуса; король их встретил дружелюбно. Харальд сказал: «Казалось мне, что мы друзья, но только что я усомнился в твоих намерениях. Верна поговорка, что горяча юность. Я не хочу расценивать, племянник, твой поступок иначе как ребячество». Но Магнус ответил: «Это семейная черта, а не детская. Я следовал нашему соглашению – что дал и что оставил себе. Если бы я разрешил тебе эту малость, за ней могла бы последовать другая. Я соблюдаю наш договор и придерживаюсь всего, что дал тебе, но также настаиваю, чтобы и ты исполнял его. Это мое право».

Харальд вернулся на свой корабль. «Существует старый обычай, – заметил он, – более мудрый уступает».

Эта стычка разделила не только королей, но и их людей. Говорят, Харальд действительно проявил мудрость и сдержанное поведение, однако он был пристыжен, и впоследствии Магнус настаивал на этом, даже, возможно, надеясь, что Харальд нарушит клятву. Более того, как говорится в сагах, «многие злословили, чтобы специально посеять зерно раздора между королями».

И легче всего это было сделать, когда Харальд в возрасте тридцати одного года, что по меркам того времени было достаточно поздно, сделал тот шаг, который совершали все короли, чтобы оставить после себя наследие: он стал отцом.

Королева Елизавета – Эйлисив, как ее называли норвежские подданные – благополучно родила девочку, Ингигерду. Можно предположить, что родила она летом, когда Харальд был в отъезде, объезжая своих подданных, потому что если бы он присутствовал при родах, то никакой уважающий себя правитель викингов не назвал бы первую дочь в честь тещи, а не матери. Возможно, Елизавета испытывала тоску по родине и надеялась, что весть об имени дочери дойдет до Руси и порадует мать. Тем не менее казалось, Харальд на это не обиделся. Его мать, королева Аста, давно умерла и уже не беспокоилась ни о чем. В те патриархальные времена маленькая принцесса играла не такую существенную роль, как маленький принц, но всё же она могла оказаться козырной картой в международных союзах: ее можно было выдать замуж, чтобы укрепить отношения, подобно тому как Елизавету выдали замуж за Харальда.

Но у Магнуса тоже была дочь, что представляло некоторую сложность. (В ноябре 1042 года он выдал замуж свою сводную сестру Ульвхильд, дочь королевы Астрид, за Ордульфа, будущего герцога Саксонии. Но она не сыграла какой-либо роли в престолонаследии.) Мало известно о Рагнхильд, дочери Магнуса Доброго, но еще меньше известно о ее матери, имя которой в сагах даже не называется – скорее всего, она была безродной любовницей (frilla), наложницей. (Сын поступил так же, как отец.) В 1046 году Рагнхильд было только около пяти, и в соглашении между Харальдом и Магнусом порядок наследования в случае смерти одного из них никак не определялся.

Во время их двойного правления Магнус наглядно показывал, почему его называют Добрым. Он подарил графство воеводе, который в сражении пощадил жизнь своего врага Свена, и проявил благосклонность к Транду, родственнику убийцы своего отца, Кальва Арнасона. А Харальд в этой паре играл роль злодея, вернее, и не играл вовсе. Кальв не был его другом, и отношение к нему даже усугубилось из-за почтения, которое тот выказывал Магнусу. Харальд послал дюжину воинов в монашеских одеждах на поля