Врата войны - Роман Буревой

— И чем ты занят, уважаемый рен? — спросил Поль с улыбкой.

— Мой конек — теория времени. Я пишу книги. Их мало читают, но раз в год я пишу для портала сценарий. У этого аудитория миллионная.

— А как общественный деятель? Активист зеленых?

— Ты не так понимаешь задачу ренов. В нашем огромном и тесном мире отдельного человека никто не слышит. Человек может кричать, захлебываясь от боли, — его никто не заметит. Разве что когда он нажмет на спусковой крючок. Но все устроено так, что на спусковой крючок он нажимает за дверью этого мира. От любой болезни есть средство. Человек мал и бессилен? Зато рены наделены авторитетом. Пресса, порталы, видео — все постоянно говорят о нас, голос каждого из них слышим и значим. И если обычный человек обратится к рену, рен заговорит от его имени.

— Значит, по средам ты принимаешь жалобы?

— Нет. Мои среды — это чистая самодеятельность. По средам у меня что-то вроде семинара на дому. Перед всеми двери открыты. Я не знаю, зачем их собираю, не знаю, зачем они приходят. Просто однажды, много лет назад, мы стали собираться, чтобы обсудить природу врат. Спорили ночами напролет, до хрипоты. А потом один из нас сказал: «Так не пойдет. Болтая, мы ничего не узнаем. Надо идти на ту сторону и все выяснить. Я вернусь осенью, приду на заседание в среду и все расскажу». Он ушел, много лет назад. И не вернулся. А мы все так же собираемся по средам. Из прежних спорщиков — только я и полковник Скотт. Остальные — новенькие. Студенты, портальщики, ученые. Бывают и знаменитости. Виктор Ланьер приходил. А зачем пришел ты, Поль?

— Дело важное. Речь идет о вашей безопасности Завратный мир вообразил, что может диктовать условия по эту сторону врат.

— Ты, верно, перепутал. Наш мир управляет Диким миром.

— Нет, Даня. Я сказал именно то, что хотел сказать. Очень скоро вы можете оказаться во власти тех, кто обосновался за вратами. Валгалла — ты наверняка слышал это название.

— Полковник говорил о какой-то Валгалле, таинственном ордене, который господствует на той стороне. Но я был уверен, Валгалла — всего лишь миф.

Женька вернулась.

— Вот сок, грейпфруты, лед, водка, сейчас будет отличный коктейль. Ребята, гуляем! — объявила она. — Кстати, слышали? А, нет, не слышали... Вы тут болтаете и болтаете всякую ерунду! Только что передали экстренное сообщение. Глайдер председателя Эрхарта потерпел аварию. Врезался в гору. Ба-бах — и нету. В новостях даже взрыв показали. Bay!

Полковник Скотт что-то пробормотал, заворочался во сне, но не проснулся.

— Ой! — Женька зажала ладонью рот. — Если он проснется, тут же прочтет нам еще одну лекцию о вредных стражах и обманах политиков.

— Леопольд Эрхарт? Председатель Евросоюза? — уточнил Сироткин.

— Он самый, — подтвердила Женька. — Виндексы и копы в шоке. Клянутся, что все службы контроля безопасности были в норме.

— Его убили, — сказал Поль.

— Политических убийств не было уже лет десять, — напомнил рен.

— Значит, они вновь начались. Дней десять назад я говорил с ним и рассказал о планах Валгаллы. Он выслушал меня очень внимательно. Вероятно, он начал действовать, и это не понравилось кое-кому.

Поль поднялся.

— Я ухожу.

— Куда ты? — спросил рен. — Неужели ты думаешь, что Эрхарта убили из-за вашего разговора?

— Не сомневаюсь. Агенты Валгаллы фактически взяли под контроль ваш мир. И только ждут, когда с той стороны придут их хозяева.

— Ты говоришь так, будто они посвятили тебя в свои планы.

— Частично — да. Скажу честно: я — одно из важнейших звеньев их плана. Но они это звено утратили. У тебя есть скутер или глайдер?

— Глайдер.

— Возьму на время. Оставлю где-нибудь на стоянке. Тебе сообщат.

Старик усмехнулся, протягивая электронный ключ:

— Надеюсь, ты явился из-за врат не для того, чтобы угнать мою летучку.

— В вашем мире слишком дорожат вещами. Тебя это не раздражает?

— Я тоже дорожу своим компом, своим домом, своим глайдером. Прошу — верни его.

— А я думал, рены — люди бескорыстные. Что-то вроде Махатмы Ганди — одна набедренная повязка и посох.

— Нет, нет, не стоит так сильно отличаться от других! — покачал головой Сироткин. — Иначе какой-нибудь фанатик тебя непременно убьет. И никакой контроль за агрессивностью не поможет.

4

Было еще темно. Но площадка перед домом хорошо освещалась. И прямо в центре светового круга стоял Вязьков.

«Так, меня ждали, — Поль дружелюбно улыбнулся Вязькову. — Я сделал глупость. Пусть машина и невидима для виндексов и копов, но сам страж врат, несомненно, ее очень хорошо видит. Не знаю — как. Но видит».

Тут была какая-то неувязка, нестыковка. Но Поль пока не мог нащупать, в чем она.

«Что он будет делать — попробует убить меня или только обезоружить?» — Поль продолжал улыбаться. Рука медленно скользнула к бедру. Сквозь толстую ткань брюк пальцы нащупали рану.

Вспышка боли! Ланьер прыгнул вперед. И очутился рядом с Вязьковым. Как — тот не понял. Не успел понять.

5

Когда Поль вышел, Женька и старый рен переглянулись.

— Деда, а Ланьер в самом деле портальщик? Что-то мне не верится. Он не похож на других. Как «Нему» увидел — испугался. Он какой-то дикий — ты заметил? И говорит чудно. Куда он поехал? — спросила Женька.

— Почем я знаю? Возможно, в Америку, — рен импровизировал. Говорил первое, что приходило в голову. Это была их игра. Женька всегда приходила от нее в восторг. Потому что нелепые предположения рена непременно сбывались. Через неделю, месяц или год...

«Мы знаем, что должно случиться, — любил повторять рен. — Только не знаем — когда».

— Зачем?

— Встретиться с команданте Тутмосом.

— Но Тутмос живет в Мексике, кажется.

— Разве это не Америка?

Женька подумала несколько секунд:

— Я не признаю присоединение Мексики к Соединенным Штатам.

Старик нахмурился:

— Одного не понимаю: какая связь между Ланьером и Тутмосом? Ты не знаешь?

— Не знаю. Но мы можем выяснить. Если отправимся туда немедленно.

— Думаешь, то, что я сейчас болтал, — предвиденье?

— Конечно!

— А я думал — старческий маразм. А ведь правда, Ланьер упомянул Тутмоса. Они встречались за вратами.

— Собирайся! — заявила Женька тоном, не терпящим возражений. — Закажем через сеть билеты на самолет. Я отлично тебя знаю, деда. Ты никогда ничего не выдумываешь. Ты всегда говоришь ТО, ЧТО ЕСТЬ.