Валентиныч и его воображаемые читатели - Леонид Шевченко

просьбами. Елена, надо что-то делать, сломался смеситель в душе. Елена, вывоз мусора когда будет организован? Елена, а давайте я как-нибудь договорюсь с соседней комнатой, чтобы подключиться к их счётчику…

Чисто орки из «Варкрафта»: отправляешь рубить лес – рубят, заканчивается лес – стоят и тупят, пока новое задание не выдашь. И ладно, у меня сейчас на складе одна бригада кладовщиков именно такая же – но там хоть молодняк по 26–27 лет. Но тут ведь взрослые люди, за 50, за 40… Чё, спрашивается, тупить-то? Хочешь договориться с соседом – иди и договаривайся сам, и никакой Леонид и никакая Елена тут не помогут. Сами, всё сами, не дети уже!

И вот с такими людьми приходится работать…

При том, что одновременно на повестке дня стоит ещё и архиважный вопрос приведения в порядок той сараюшки, которую ещё недавно не особо разбиравшийся в тонкостях вопроса Валентиныч купил в самом центре Петербурга, буквально за углом от Исаакиевского собора. И там беготни тоже предстоит – мама, не горюй, ибо сараюшка по непонятной причине является домом-памятником…

И это настолько осложняет всё дело, что данному вопросу я намерен посвятить отдельный предостерегающий беспечных граждан рассказ, долженствующий воспоследовать далее.

Как говорится, to be continued, и оставайтесь с нами.

Годы борьбы и застоя

Ремонт квартиры в доме-памятнике оказался сопряжён с многочисленными трудностями и интересностями. Вот давайте, например, я вам расскажу про акт осмотра соседских квартир. Есть такая процедура, по которой, если идти официальным путём, надо до начала ремонта обойти квартиры сверху-снизу и зафиксировать их состояние. Чтобы если у соседей началось нестроение стен и потолков, они могли бы навесить собак на вас. А заодно чтобы лишить этих же соседей возможности порешать застарелые, уже существующие проблемы за счёт нового жильца.

Ну, Валентиныч всюду сходил, всё узнал – надо звать домоуправа и идти осматривать врагов с ним (с ней).

Однако, наша домоуправша, несмотря на заблаговременно пожалованный ей пакет свежемороженой дальневосточной корюшки, поначалу всё никак не могла выбраться. То у неё дел много, то день рождения, то их домоуправление переезжает… Недосуг, в общем.

Так я и уехал на вахту несолоно хлебамши – это чтобы вы понимали размах событий по временной оси; причём, это только один вопрос из множества прочих. Хорошо, у Валентиныча есть время на межвахте; не представляю, как со всем этим справляются обычные труженики, работающие в обыденном режиме, с утра до вечера.

Хотя, нет, представляю. К нам, когда мы всю эту эпопею с ремонтом только начинали, пыталась пристроиться одна тётенька, обещавшая за 150 тысяч рублей ходить вместо нас по инстанциям. Я тогда, помнится, только плечами пожал: дескать, за 150 тысяч я и сам везде ходить буду. Тогда я, помнится, ещё удивился: дескать, каким это надо быть олигархом, чтобы за такие хорошие деньги нанимать тётенек для обыденных, в общем-то, дел?

А оказалось, что олигархом никаким быть не надо, а достаточно быть простым офисным тружеником, пропадающим на треклятой работе с 9 до 18 каждый рабочий день.

А потому вахта здесь очень кстати. Вот приехал я с вахты через месяц и – ещё через две недели – договорился-таки с управдомшей – назавтра, к 9 утра. Ура?

Ура. Подошёл, жду. Примерно в полдесятого звоню управдомше. Где? – говорю. А я, – говорит управдомша, – решила перестраховаться и позвонила в наш юридический отдел, где мне сказали, что им нужно официальное письмо от той организации, которая направляет просителя на осмотр соседей. Есть, – говорит управдомша, – у вас такое письмо? Нету. А кто вас направляет?

Да пёс его знает. Никто не направляет, сам себя направляю, по собственной инициативе.

Ну вот, нужно письмо. Без письма ничего не получится.

Ладно, иду в проектное бюро. Тамошние служители удивляются, говорят, что никогда таких писем у них никто не просил, но, в общем-то написать такое письмо им ничто не мешает. Зайдите через два дня, всё будет готово.

А город, замечу, далеко не Комсомольск-на-Амуре.

Туда-сюда сбегал – полдня как не бывало…

Однако – что делать? – сбегал. Получил письмо, отнёс его управдомше. Управдомши на работе не было, оставил письмо ей на столе.

И жду. На следующий день другие дела были, не до того. На вторые сутки звоню – ну, что?

– А что? – говорит управдомша.

– Как там моё письмо? Подходит?

– Не знаю.

– А кто знает?

– Юридический отдел.

– А вы разве туда письмо не передавали?

– Нет. Туда идти надо, у меня времени нет. Я думала, вы уже сами отнесли, а мне просто копию закинули.

Ладно, сам виноват. Иду к домоуправше, забираю письмо, несу его в юридический отдел – как водится, на другой конец города.

В юридическом отделе, собственно, юридического отдела нет. Есть что угодно – главный инженер, бухгалтерия, касса, канцелярия… Но не юридический отдел.

По логике иду в приёмную, к главному инженеру. Девушка в приёмной смотрит на меня как на инопланетянина и пытается понять чего я хочу. Письмо. Осмотр соседских квартир. Домоуправ. А, с письмом вам в канцелярию, там ваше письмо зарегистрируют под соответствующим входящим номером.

В канцелярии сначала, было, радуются. А, письмо – ну, это нам понятно, давайте его сюда. Однако, риторика быстро меняется. Гм. Осмотр соседских квартир. Домоуправ. Письмо. Кто этот человек, чего он от нас хочет, и под каким входящим номером регистрировать его прошение? Смотрят на меня, как на инопланетянина. Зовут бухгалтершу. Поднимите ей веки!

Приходит бухгалтерша. Смотрит на меня как на инопланетянина, пытающегося проехать в автобусе без билета. «А эта услуга у нас, вообще-то денег стоит!» Да пожалуйста, говорю я, огласите сумму, я её охотно оплачу, чтобы уже закончить эту эпопею.

Подобный ответ ставит бухгалтершу в тупик. Она ведёт всех в бухгалтерию, где пытается среди шкафов найти расценки, но ничего не находит. Захватив с собой ещё пару работниц, мы большой дружной группой идём в кассу.

В кассе на нас всех смотрят как на инопланетян, долго пытаются понять, что происходит, потом ищут расценки. Не находят. Наконец одна из работниц касс придумывает: надо пойти к главному инженеру! Он нас рассудит – на то он тут и главный!

Я пытаюсь воззвать к разуму. Стоп, говорю, круг замкнулся: у главного инженера я уже был. Меня не слушают, и, прихватив с собой пару-тройку работниц кассы, мы дружно идём к главному инженеру. Напрямую, не слушая протестующий лепет девушки в приёмной, сминая её и увлекая за собой.

У главного инженера совещание. Суровые мужики в