Между морем и ветром - Иринья Коняева

наш совместный заработок! Сколько он зарабатывает? А если…»

– Ау-у? – раздалось из динамика телефона, и она очнулась.

– Я здесь. Думаю.

– Это правильно. Своё будущее строим мы сами, лучше это делать сознательно, – одобрил любитель планов. – Ксень, давай поступим так: ты сейчас посомневаешься, как обычно, повыносишь себе мозг, а потом спокойно сядешь и напишешь мне список, где что тебя смущает. Все вопросы, – выделил Сева отдельно. – без оглядки на этикет и воспитание, так сказать.

– Например? – уточнила Ксюша.

– Ну, не знаю. Ты ведь с мамой жила, может, у тебя есть страхи, что все мужчины вонючие и волосатые, бросают грязные носки под кровать и срыгивают после каждого приёма пищи, – хохотнул парень и на всякий случай тут же обелил себя. – Я так не делаю, если что. Просто хочу, чтобы мы сели и как взрослые люди обсудили свои страхи и сомнения. Это ведь очень ответственный шаг.

– Очень.

– Вот. И если ты чего–то боишься, лучше сразу решить этот момент. Ты склонна иногда преувеличивать проблемы, родная, – объяснил попытку поработать семейным психологом один предусмотрительный тип. – Хочу, чтобы ты переезжала с лёгким сердцем. А тебе иногда мозги мешают наслаждаться чувствами и отдыхать.

– Уж кто бы говорил! – выдохнула Ксюша.

– Ну, я – это я, я к себе уже привык к такому, научился и чувствам волю давать. А ты… Блин, извини, пожалуйста, но я иногда думаю, что ты была бы куда счастливее, если бы выключила мозг и просто любила.

– Тебя, – договорила–огрызнулась барышня, которая сама давным–давно пришла к такому же выводу. Только вот услышать его из чужих уст было не особо приятно.

– Естественно! Ты ведь видишь, что нам тяжело быть на расстоянии, сама болеешь от этого, накручиваешь себя, ищешь в моих поступках и словах двойное дно. Я, может, не самый романтичный влюблённый, о котором мечтают дамы, я слишком дотошный, во всём пытаюсь разобраться, не могу делать спонтанных поступков. Но я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Разве не это главное?

Он говорил и говорил, а в её голове набатом звучала одна мысль: «Чтобы ты была счастлива». Слёзы катились по щекам, собираясь под подбородком и капая вниз, растворяясь в водопроводной воде.

Она уже была счастлива. Возможно, даже безоговорочно счастлива. Она хорошо его узнала, может, даже слишком хорошо, и не сомневалась – он действительно делает всё, просто по–своему, в рамках своего характера. И ценила его объяснения, которые всё чаще становились ненужными уже просто потому, что она понимала его и без них. И радовалась этому.

И он старался разобраться с её тараканами. И верно решил – она и в самом деле расстроилась бы до слёз, если бы он подарил ей не то кольцо. Или принял другое важное решение без неё.

– Главное. Только, – Ксюша помедлила, не решаясь задать вопрос, но вспомнила его наставление «без оглядки на воспитание и этикет», решилась: – Ты уверен, что мы сможем жить вместе? Ты живёшь с родителями, я – с мамой. Вдруг у нас не получится?

– Так, отставить истерику, мадемуазель, – строго и вместе с тем довольно произнёс Сева. Его бесконечно радовало, что любимая девушка, наконец, пошла навстречу, признавая свои чувства и желания. – Мы со всем справимся. Все живут, и мы сможем. Думаю, нам будет куда проще, чем большинству пар, ведь мы подготовимся, составим списки, решим часть проблем до их возникновения.

– Мне нравится это «мы», – недоверчиво–смущённо, словно пробуя на вкус это новое для неё слово, сказала Ксюша.

Страстно желая жить с ним, она волновалась. Не могла не волноваться. Они в чём–то были безумно похожи, а в чём–то представляли из себя полные противоположности. Некоторые Севины черты характера бесили, и Ксюша отдавала себя отчёт, что он уже не изменится. Но сможет ли она мириться с ними всю жизнь?

Сева умел быть разным. Но станет ли он напрягаться, когда уверится, что она никогда никуда от него не денется?

Ответить на столь неоднозначный вопрос могла только жизнь. Совместная. И желательно успешная, до тех самых заветных «и жили они долго и счастливо».

– У меня в голове только тупая фраза из какого–то фильма «мне нравится, что тебе нравится», поэтому я не стану её употреблять, – хмыкнул парень. – Давай так: ты подумай, какая нам нужна квартира, где предпочтительнее всего, без чего ты не сможешь обойтись даже первое время, напиши мне список или наговори в вотсап, а я начну подыскивать жильё с учётом твоих предпочтений. Это дело не быстрое, поэтому и начну сам, а когда подберу хотя бы более–менее приемлемые варианты, съездим ещё вместе. Хорошо?

– Ага. Мне, в принципе, без разницы, какая квартира, но, пожалуйста, пусть это будет не гостинка, и обязательно безопасный район. Можно без мебели, я согласна поспать на надувном матрасике, пока мы не обзаведёмся лишними деньгами, но, Сева, там должны быть шкафы. И когда я говорю «шкафы», я подразумеваю нечто…

– Внушительных размеров, – закончил предложение только что осознавший все последствия своего предложения мужчина.

– Именно.

– И желательно несколько, – обречённо выдохнул потенциальный грузчик.

– Ты просто читаешь мои мысли! – преувеличенно бодро воскликнула Ксюша.

Она уже давно сидела в едва тёплой воде, и вся её кожа покрылась пупырышками. Пена растаяла, оставив о себе лишь маленькие белые островки–воспоминания, ничего не прикрывающие. Лепестки роз промокли насквозь и потемнели, зато источали приятный аромат. Однако удовольствие от процедуры приёма холодной ванны уже казалось весьма сомнительным, даже если долить горячей воды.

– Как думаешь, о чём ещё я сейчас думаю? – попытался интриговать Сева, но не тут–то было!

– О кольце, – уверенно заявила Ксюша. – Ты знаешь, какой у тебя противный характер, и хочешь меня сразу захомутать, – возражений не последовало, и она продолжила. – Только, Сева, мы можем обсуждать всё, прописывать, делать что угодно, но прими одно как данность – никогда не принимай за меня решения. Я это ненавижу. Мне важно, чтобы мы делали это вместе.

– Обещаю.

– И не надо заставлять меня чувствовать себя такой советской домохозяйкой, которая в бигуди и фартуке успевает отдраить дом с четырёх до шести утра, отвести детей в сад, сходить на работу, забрать детей, приготовить ужин, а потом отдаваться тебе пятнадцать минут, глядя в потолок. Я хочу пожить без детей лет пять минимум, заработать и купить квартиру, а потом уже думать о продолжении рода. Я не Юлька, о детях никогда не мечтала, мне надо привыкнуть к этой мысли.

– Согласен. А представление о советской домохозяйке у тебя откровенно топорное. Но я настаиваю на завтраке. Ты всё равно рано встаёшь и бегаешь по утрам.