Эта горькая сладкая месть - Дарья Донцова

– Ах никакого повода! – взвизгнула “умирающая”.– И с Анькой никакого повода, и с Ликой, и с Веркой. Ты хоть помнишь, во чтонам твои шалости обошлись! Теперь эту бабу употребляешь! Чего в ней нашел?Скелет ходячий, морда в прыщах, волосы – пакля. Но так и знай, больше помогатьне стану, выкручивайся сам.

И, отвесив мужу полновесную оплеуху, Светочкавылетела из кухни. Повисло неловкое молчание. Щека Валерия горела огнем.

– Не обращайте внимания на Свету, –пробормотал ловелас. – К сожалению, жена патологически ревнива. Из-за нее уменя вечные неприятности на работе. Пришлось уйти и из модельного, и изшоу-бизнеса.

На моем лице отразилось полное непонимание.

– Пишу музыку, – пояснил Валерий, –несколько песен продал начинающим певцам, но Света приревновала, и пришлосьбросить эстраду. Один из Домов моделей заказал сопровождение для дефиле. Вроденеплохо вышло. Но там манекенщицы, сами понимаете…

– Нет дыма без огня, – сухо сказала я.

– Глупости, – отмахнулся Валерий. –Просто я хорошо воспитан, а Света принимает элементарную вежливость за ухаживание.Ну разве нужно было заставлять вас саму эту сумищу поднимать?

– На полу бы разобрала, не барыня.Валерий сел у мойки. Лицо его сразу осунулось, мне стало жалко мужика, и я селарядом.

– Семейный уют не всегда бывает приятен.

– Да уж, – пробормотал Валера.

– Воркуете? – раздался злобный голос, и вкухню вступила милая Светочка. Словно персонаж дурацких анекдотов, в руках онасжимала скалку.

Валерий вскочил.

– Дорогая, прошу…

– Нет, – тихим тоном, вполне мирно,заявила супружница, – это я приказываю твоей любовнице покинуть мой дом! И нерассчитывайте, милочка, на диссертацию. Лучше убирайтесь назадподобру-поздорову в свою Рязань-Казань, или откуда вы там приехали! Сегодня жепозвоню Альберту Владимировичу и расскажу, чем вы занимаетесь вместо научных исследований!

С этими словами хулиганка изо всей силытреснула скалкой по столу. Банки с супом и судки с мясом жалобно тренькнули.

– Идите, Даша, – обреченно вздохнулмужчина.

– Да, убирайтесь побыстрей, – взвизгнулапсихопатка, – прямо на вокзал!

Она еще раз взмахнула скалкой, емкость с супомперевернулась, любовно сваренный Жанной борщ оказался на скатерти. Мне сталопротивно, и я пошла к выходу. Уже закрывая дверь, услышала Светкино рычанье извон посуды. Истеричка громила кухню.

Заснула только около трех ночи. Наверное, вэтом в первую очередь была виновата свежая клубника со взбитыми сливками. Нугрешна, обожаю ягоды. Ирка купила два килограмма, и я бесстыдно съела почтивсе. Результат не замедлил сказаться. Протоптав дорожку в туалет, я наконецуспокоилась.

И. что узнала, старательно работаядомработницей у академика? Да почти ничего. Ну изменила Виолетта муженьку иизбавилась от ненужного ребенка. Конечно, интересные сведения, но какой светпроливают они на смерть Катюши? Абсолютно уверена, что Павловские подкупиливсех – следователя, прокурора, судью, чтобы засадить Романа, но зачем? Какойсмысл в упрятывании парня за решетку? Ну изменяет Валера Свете, подумаешь,невидаль. Хотя, что там она кричала, когда бесновалась на кухне? “С Анькойникакого повода, и с Ли-кой, и с Веркой! Ты хоть помнишь, во что нам твоишалости обошлись?”

Я соскочила с кровати. Веру знаю, кто такаяАня, и думать не хочу, а вот Лика! Неужели Светка имела в виду Ксюшину сестру?Навряд ли, но проверить стоило.

Еле-еле дождалась утра и понеслась к ЮлеМальковой. Взяла у девчонки журнал с Ликиными фотографиями и порулила напроспект Вернадского. Где-то в этих зданиях, около супермаркета, холостяцкоегнездышко Валерия. Помню, что дом украшали ярко-синие панели. Такой оказалсяодин. В подъезде восседал за столом молодой парень в форме охранника.

Я раскрыла перед ним журнал и ткнула пальцем вфото.

– Видели здесь эту девушку? Секьюритивнимательно поглядел на очаровательную Ликину улыбку и сообщил:

– Сведений о жильцах не даем.

Я глянула на него повнимательней. Молодое, нокакое-то ожесточенное лицо, на правой кисти наколка – “Грозный”. Так, понятно,участник боев в Чечне. Денег предлагать нельзя, скорей всего разорвет купюру иничего не скажет, тут следует действовать по-другому.

Я ухватилась за сердце и жалобно простонала:

– Плохо мне, сыночек, дай водички. Пареньне дрогнул и даже не встал.

– Петя! – крикнул он, повернувшись клифту. Послышался легкий скрип, и в холл вбежал другой юноша, тоже в форме и стаким же отстраненным лицом.

– Что случилось? – спросил он.

– Вот гражданочка воды просит, вродеплохо ей.

– Сейчас “Скорую” вызовем, – пообещалсослуживец.

– Не надо врача, мальчики, – пролепеталая и принялась, всхлипывая, тереть абсолютно сухие глаза платком, – вот уж горе,так горе!

– Да что стряслось-то? – опятьпоинтересовался пришедший.

Я ткнула ему под нос раскрытый журнал,

– Дочка у меня пропала, говорят, в этотдом приходила, вот хочу узнать, к кому.

– В милицию обратитесь, – сказалдежурный.

– Да ходила, а толку-то! Сказали, небосьтвоя дочка с любовником загуляла. Да не было у нее никаких мужиков, всегда сработы прямо домой.

– Давно пропала? – поинтересовалисьпарни.

– Два года примерно.

Охранники присвистнули. Я продолжала шмыгатьносом. Один вгляделся в журнал и протянул:

– Красивая какая, просто картинка. Слышь,Кирюха, а не она это в восемьдесят третью ходила? Кирилл сурово взглянул нанапарника:

– Тебе, Петька, о жильцах разрешалисплетничать?

Но Петя оказался более жалостливым, потому чтоглянул на меня и произнес:

– Помнишь, Кирька, Ольга Петровнавспоминала, как по тебе убивалась, когда извещение пришло? Мать ведь все-таки.

Кирилл ничего не сказал, только нахмурился.

– Идите сюда, – попросил Петя, показываярукой за лифт.

Я немедленно повиновалась.

– Только имей в виду, что я не участвую!– крикнул напарник. – Жалоба поступит, тебе отвечать.

Петя завел меня в довольно большое помещение.Посередине комнаты стоял стол с электрическим чайником, несколько весьмаобшарпанных стульев и кушетка с армейским одеялом.