Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 1 - Коллектив авторов

Шрифт:

Интервал:

Перейти на страницу:

является потрясающим скоплением истин, более или менее временных и, по сути, целиком неуловимых и необъяснимых.) Кроме того, суждение, которое всегда было обязанностью науки, является пассеизмом, потому что оно основано на сидячем, боязливом и глупом желании чувствовать себя в безопасности, под защитой от сюрпризов, стабильно устроенным, потому что оно обращено на обожание Вечной Истины, потому что исключительно удовлетворено тем, что было сделано, и заботится лишь о том, чтобы сохранить, прокомментировать и передать следующим поколениям, вместо того, чтобы пуститься в исследование нового. Нужно, таким образом, обязательно преодолевать это дряхлое представление. С сегодняшнего дня и впредь наука не должна иметь иной цели, кроме как всё время увеличивать неизвестное, определяя и отрезая наименее известную нам часть реальности. Перед нашим блестящим, сложным, смелым и бездонным умом, истинным представителем современной жизни, наука не может серьёзно поставить перед собой иной цели, кроме как углублять видение мира, которое имеют люди, живущие в нём, чтобы обогатить его новыми выходами к неизвестному, зондировать глубину темноты пучками света, всё более многочисленными и интенсивными, чтобы дать нам всё более точное ощущение его неисчерпаемости. Открытие интересует нашу футуристскую чувствительность не ради маленькой светлой зоны, которая даёт нам видеть, но ради обширного тёмного кишения, которое даёт нам чуять. Так называемый научный прогресс предназначен к тому, чтобы дать нам понять всё меньше явлений, с помощью которых мы едим, спим, работаем и думаем с чудесной изворотливой лёгкостью. Гипотетически высшая цель науки должна бы состоять в том, чтобы не дать нам понять уже ничего: повернуть человечество лицом к тотальной тайне.

5) Все науки подлым образом, возможно, бессознательно окутали себя специальной терминологией, которая помогает им лучше заткнуть этими словами-заглушками ненадёжные пробоины в их каркасе. Нужно освободиться от этих условных и слишком удобных жаргонов, с которым пытаются объяснить всё на свете. Они составлены из неясных и пустых терминов, бессвязных оборотов, сделанных фраз; они выражение мышления, привыкшего к компромиссам (прикрывая глаза) с самим собой, чтобы ни в коем случае не обнаружить себя перед опасной пустотой, они привыкают к беспорядку и упрощениям. В научном изложении необходимо пользоваться самыми простыми, общеупотребительными и современными словами – всегда презирать научные выражения, отдавая предпочтение типу речи, эффективно выработанному повседневным использованием в газете и на площади.

6) Оценка научного открытия до сих пор осуществлялась нелогичным и субъективным образом. Ценность открытия самого по себе всегда путалась с его возможными последствиями. Так, например, открытию различных нитей накала для электрической лампочки, дающих большую отдачу, могли приписать большую ценность, нежели редчайшему открытию, которое касается орбиты светила или жизненного закона бесполезного насекомого. Мы говорим, что истинная ценность научного открытия может быть определена только основываясь на понятиях, утверждённых нашим футуристским измерением, согласно которым ценность любого произведения или открытия (научная, художественная, философская…) прямо пропорциональна количеству энергии, необходимой для его производства1.

у) Всем нынешним наукам недостаёт лёгкости и точности. Когда они хотят быть достоверными, они становятся упрощёнными и схематичными, когда они пытаются схватить явление в целом, они впадают в беспорядочность. Нужно создавать новые методы исследования и изложения, новые инструменты изыскания и выражения, более современные, более свободные, более созвучные плюриспособности к пониманию явлений, которая свойственна нашей ускоренной чувствительности. Исследование и научное изложение больше не будут упорядоченными и пресмыкающимися методиками, но станут прихотливыми, полными поворотов и скачков, неровными, бурными, постоянно срываемыми с петель взрывами новых интуиций. Нужно ощущать себя пронизанным одновременно отвращением к единообразной тяжести и к наваждению правильности.

8) Наука стремится застопориться в изучении одних и тех же зон реальности, настаивая на исследовании новых свойств старых веществ и дряхлых энергий. Мы, напротив, призываем гениальные умы броситься на исследование новых материалов и новых энергий, возникающих в нашем сознании. Мы привлекаем внимание всех смелых к той наименее исследованной зоне нашей реальности, которая включает явления медиумизма, психизма, лозоходство, предсказания, телепатию… Несомненно, именно с этой стороны можно постичь нечто, что обогатит нашу жизнь неожиданным. Энергии, которые действуют в этом поле, естественно наделены высшей степенью ума в сравнении со всеми другими – сложность их действия ясно нам это показывает; в то время как мы всегда можем предвидеть, например, способ действия гравитации (которая только и знает, как бесконечно подтверждать один и тот же вывод), мы не всегда способны угадать действие этих самых сложных энергий, которые могут переходить от простейших суждений о нестабильности двигателей (Тромелин, Файоль2) до запутанной мозговой деятельности медиумического кабинета.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

Б. Корра, А. Джинанни, Р. Кити, Э. Сеттимелли,

М. Карли, О. Мара, Наннетти

<15 июня 1916>

Иллюстрации

1. Парижская газета “Le Figaro” с первым манифестом Ф.Т. Маринетти. 20 февраля 1909

2. Журнал “Poesia” под редакцией Маринетти. Милан.

Апрель – июль 1909

3. Приложение к журналу “Poesia” газета “Il Futurismo” под редакцией Маринетти с анонсом Большого вечера футуристской поэзии и текстом Маринетти «Что такое футуризм?» Милан. 11 февраля 1910