Malaria - Андрей М. Мелехов

После длительной паузы, в течение которой они бесстыдно долго целовались на глазах обрадованных таким зрелищем аборигенов, молодые люди нашли время и для обсуждения будущего страны, в которой им предстояло жить. Несмотря на очевидную неизбежность перемен, они согласились друг с другом, что грядущие изменения будут, несомненно, к лучшему. Что Тане лучше поступать в Московский университет. Что их первый ребенок (как считала Таня — обязательно девочка!) будет проводить каждое лето у родственников Фридриховских в Киеве. И наконец, что после окончания Военного института Лейтенанту стоило подумать о гражданской карьере. Единственным, чего не касались в разговоре двое без ума влюбленных друг в друга молодых людей, было то, что где-то глубоко-глубоко в душе каждого из них притаилось предчувствие того, что их сегодняшняя встреча могла оказаться последней. Когда после заката солнца они уединились в комнате попавшего в госпиталь Олега, их ласки были еще более страстными, чем обычно.

Они с трудом расстались под утро. Медленно бредя по пустой центральной аллее миссии, юные любовники держались за руки и молчали. Неожиданно Таня остановилась и прошептала:

— Смотри, жабики!

Действительно, на мокром после ночного дождя асфальте аллеи сидело целое семейство небольших жаб. Глава семейства — самая крупная, размером со спичечный коробок — неподвижно смотрела на силуэты людей, склонившихся над нею. Ее детки — не больше пятикопеечной монеты — вразброс сидели вокруг своей мамы. Они тоже никуда не торопились. Таня осторожно — чтобы не вспугнуть — потрогала жабу пальцем. Та нехотя передвинулась на несколько сантиметров и опять застыла. Таня засмеялась и пальцем тихонько подтолкнула жабу в зад. Та вновь лениво прыгнула. Таня вновь засмеялась. Теперь к ней присоединился и Лейтенант. Двое влюбленных вдруг забыли о предстоящем расставании и увлеченно игрались с жабьим семейством в свете тускло мерцающего фонаря. Если бы Бог действительно существовал и ему действительно было дело до нас, грешных, он, Всемогущий и Всеблагий, должен был бы оставить все свои важные дела по устройству Вселенной. Нежно усмехнувшись, глядя на красивую и добрую пару, Создатель должен был бы записать в своей большой Книге судеб, что этим двоим суждено всегда быть рядом, рожать таких же как они, детей, быть счастливыми и умереть в один день.

«Известия», 11 октября 1989 года

НЕЛЕПЫЙ ЗАПРЕТ

«Представьте: у вас есть деньги на валютном счету во Внешэкономбанке. И вот вам требуется лекарство, которое можно приобрести только за границей. Или вам хочется купить хороший цветной телевизор. Или просто сделать кому-нибудь подарок. Но вы больны, стары, немощны. И тогда вы просите своего друга, который как раз едет за рубеж, привезти вам оттуда что-то из этих вещей. Даете ему доверенность на получение денег со своего (заметьте, своего!) счета.

Ваш друг едет во Внешэкономбанк, а там ему отвечают: „Валюту дать не можем, так как вы не близкий родственник ее владельца“. И вообще, валюту можно тратить только в СССР, в магазинах „Березка“. А если вам не нужны матрешки и импортные сигареты?..»

«Правда», 23 февраля 1990 года

РАЗМЫШЛЯЕТ ПЕРВЫЙ СЕКРЕТАРЬ ЦК КОМПАРТИИ КАЗАХСТАНА Н. НАЗАРБАЕВ

«…Не вызовет ли рост самостоятельности компартий сепаратистских настроений? Не параллельны ли эти процессы?

— Это фантомные страхи… По-настоящему опасным может быть сепаратизм идеологического толка. А ему я не вижу никаких причин — ведь идеологии перестройки нет альтернативы…

И последнее. Беседу мы начали с разговора о тех, кто партию покидает… Добавлю к этому, что за минувший год из партии у нас вышли 2,5 тысячи человек, а вступили в нее 21 тысяча! И это надежные люди, потому что пришли они в партию в трудные для нее времена».

Беседу вел Г. Дильдяев, г. Алма-Ата

Огромное тело «Ил-76» медленно, по привычной «афганской спирали» снижалось над аэропортом Менонге. В иллюминаторы можно было разглядеть, как с регулярными интервалами из прикрепленных к широким бокам самолета кассет вылетали огоньки тепловых ловушек.

— Товарищ полковник, они хоть помогают? — спросил Лейтенант, отрываясь от иллюминатора и обращаясь к сидевшему рядом Вань-Ваню.

— Да как Бог на душу положит! — отвечал тот. — Вон, пару месяцев назад, «76-й» взлетал в Лубанго, так и фейерверк не помог — засадили ракету в двигатель, едва сели!

— Смотрите! — показал Лейтенант на приближавшуюся землю.

Ее красная поверхность и бетон взлетной полосы были испещрены оспинами засыпанных или оставленных как есть воронок.

— Это от обстрелов! — прокомментировал полковник. — Здесь — обычное дело! Ты лучше посмотри туда!

В некотором отдалении от аэродрома Лейтенант увидел несколько рядов танков и броневиков, казавшихся с этой высоты зелеными спичечными коробками.

— Вся наша так называемая «ударная группировка»!

Полковник говорил о давно планировавшемся наступлении на Мавингу — Богом забытый городишко в двухстах километрах от Куиту Куанавале. По мысли стратегов из советского Генштаба, взятие Мавинги — плацдарма в непосредственной близости от партизанской столицы Жамбы — должно было привести если не к победному окончанию войны, то, по крайней мере, к миру на выгодных условиях. Генералы из страны победившего пролетариата уже с год уговаривали ангольцев совершить этот выдающийся прорыв через кишевшую повстанцами территорию. Тем, правда, каждый раз удавалось отвертеться от предлагаемой им воинской славы. Но не теперь! Во-первых, советский Генштаб должен был показать, что обученные и вооруженные им режимы могли побеждать и что, следовательно, надо было по-прежнему поддерживать и Наджибуллу в Афганистане, и Менгисту в Эфиопии, и Сантуша в Анголе. Во-вторых, сюда недавно приехал новый Главный военный советник, который, к несчастью для граждан подсоветной страны, оказался кровожадным генералом бронетанковых войск, всю свою военную карьеру мечтавшим поучаствовать в какой-нибудь выдающейся наступательной операции. Скорее всего, ему было все равно где: совершать бросок к Ла-Маншу по равнинам декадентской Европы, крушить братский Китай или, как в итоге оказалось, утюжить африканскую саванну. Наконец, и само высшее политическое руководство Анголы отдавало себе отчет в том, что у народа, вынужденного воевать вот уже пятнадцать лет, вполне могло лопнуть терпение. Следовательно, страна нуждалась в мире, а достигнуть его на выгодных для правящей клики условиях можно было, лишь добившись ощутимых военных успехов. Иначе не в меру амбициозный Савимби продолжал бы войну до последнего ангольского алмаза, а этого добра в стране было много.

Первым, кого увидел Лейтенант, спрыгнув с открывшейся рампы «Ильюшина», оказался Витя-танкист. Его маленькие носорожьи глазки внимательно оглядели обнажившиеся внутренности огромного самолета. Увидев нашего героя, Витя чуть подобрел и поприветствовал его:

— Привет, племяш! Вы жратву привезли?

Проигнорировав вопросительный взгляд Вань-Ваня, не знавшего до этого момента, что у его подчиненного есть родственник-сослуживец, Лейтенант ответил: