Путинбург - Дмитрий Запольский

и воры, тупорылые кремлевские холуи и их смерды. Но назревали какие-то события. Я допускал, что Кремль после массовых выступлений оппозиции против Путина и «Единой России» как-то смягчит свою траекторию, что Россия вроде как стоит на распутье: вернуться на нормальную цивилизационную дорогу туда, куда она шла последние триста лет, то есть в Европу, или свернуть в азиатскую сатрапию на дикое поле, где окопается, построит траншеи, заварит кашу противостояния со здравым смыслом и по образцам Оруэлла и Кафки[521] выстроит укрепрайон, один из последних бастионов дерьма на планете. Мне был интересен дух, царящий в Кремле, важно было понять, чем дышит боярская давла[522]. И визирь хана Митя мог удовлетворить мое любопытство. Я согласился.

— Мы, молодые члены партии «Единая Россия», обращаемся к вам, жителям великой единой России XXII века! Вы, молодежь будущего, бла-бла-бла…

— Бли-и-ин, дятлы, — шептал мне Митя. — Какие же все-таки олени!

Я с ним был полностью согласен. Ведущий церемонии дочитал дебильное послание, напечатанное на струйном принтере, и положил листок в китайский термос, закрутив крышку. Это была типа капсула.

— Не бойся, она не доживет в земле до следующего века, сгниет за пару месяцев, это же жестянка.

— Да дело не в этом! Противно!

— А все остальное тебе не противно? — спросил я Козака.

— Иногда совсем тошно. В Москве вроде все-таки как-то получше с кадрами. Даже на Кавказе и то лучше. А здесь просто помойка!

Козаку принесли ведро цемента и мастерок. Он кинул цемент в яму с китайским термосом, студенты-единороссы, мерзкого вида юноши и расфуфыренные сисястые девицы, с энтузиазмом бросились бетонировать «капсулу времени». Митя закурил.

— Садись ко мне в машину, поехали на Цветочную. Там хоть интересно!

Действительно, совсем рядом нас ждало следующее мероприятие: открытие дата-центра «ВКонтакте».

— А Дуров будет? Я хочу с ним познакомиться!

— Да нет, конечно, он же зиц-председатель Фунт[523]. Я попросил, чтобы только Михо не приперся. Терпеть его не могу! Он специально это открытие подгадал под выборы.

— Ого! Ты хочешь сказать, что Мирилашвили таким образом пытается на тебя выйти?

— Да задрали они! Что толку от этого «ВКонтактика», если интернет все равно не закрыть еще лет десять. Чекисты пыжатся, бюджеты осваивают, шефу обещают зачистку, подтягивают спонсоров, а толку-то? Сами сделают, сами борются, сами тратят и еще просят. А нам в правительстве отдуваться за хотелки. Вот идиотская затея! Штирлицы, блин. Придумали своего Цукерберга[524]!

Новый дата-центр «ВКонтакте» находился в здании какого-то НИИ обувной промышленности. На входе — спецназ ФСБ со стечкиными в открытых кобурах. Нормально так. Вроде как мирное заведение, типа Павел Дуров, талантливый программист и вообще гений, придумал. А тут вдруг госбезопасность. Гы! Входим. Предлагают надеть бахилы. Но не обычные, как в поликлинике бабушки продают, а супер-пупер-модные. Стоит автомат. Суешь туда ногу, и робот обтягивает обувь пленкой. Репортеры щелкают затворами камер. Телевидения нет. Журналисты только свои, прикормленные «ЕдРом»[525]. Лишнего не снимут. Объективы нацелены на бахиломат. Все ждут, что Митя сунет свою вице-премьерскую ногу в дырку и вынет в гондоне. Козак посмотрел на свои английские полуботинки, брезгливо поморщился и прошел мимо, потянув меня за рукав:

— Обойдутся, пропылесосят!

За тамбуром нас ждал главный. И я, и Митя хорошо его знали. С самого начала девяностых. Русланчик Линьков, такой же манерный, как и сам Митя, был полпредом Михо в Питере. Фактически он осуществлял операцию по созданию чекистской социальной сети.

— Они еще хотят денег стрясти с нас, — шепнул Козак. — Создать теперь альтернативное средство коммуникации для контроля за оппозицией. Типа ни взломать, ни прослушать. Сквозное шифрование. Да только кто поверит? Ведь не дураки же люди!

Нас водили по залам с рядами серверов. Тысячи гудящих ящиков, в которых варилась под зорким оком ФСБ жизнь обмануто го поколения. Потом опять пришли какие-то сисястые девочки и лохматые мальчики в комсомольских костюмах. Блогеры. Активисты «Единой России». И Митя торжественно зарегистрировал свой аккаунт во «ВКонтактике». Под вспышки фотокамер. Сервер завис. Митя снова зарегистрировал. И снова не получилось.

— Господи, какие мудаки! Как ты здесь живешь? Давай в Москву!

— А ты лучше живешь, что ли? Тебе самому не противно?

— Да, тоже верно. Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря…[526]

Он отвез меня домой в прокуренной правительственной «аудюхи»[527] с вице-премьерскими номерами. Я спросил главное:

— Как ты считаешь, что-то изменится?

— Не, в ближайшие лет пятнадцать — ничего. Да и после.

Беспросвет…

Мы попрощались. Больше я не видел Митю. И вряд ли увижу.

Если только на суде. Над ними…

СПИКЕР-БАРИТОН

Mы катались вместе на горных лыжах по выходным в поселке Коробицыно[528]. Он не был спортивным человеком: грузный, неловкий флегматик с заторможенной реакцией, но гонял неплохо. В свое удовольствие. Потом ели шашлык в ресторанчике под снежным склоном, болтали о пустяках, пересказывали сплетни питерского бомонда и травили анекдоты. С ним было комфортно дружить, но сложно говорить о делах: Вадим напрягался и как-то замерзал, обдумывая каждое слово, каждую мысль. Он был похож на веселого мультяшного бегемотика, вдруг перелетевшего по мановению волшебной палочки из африканских болот на север Карельского перешейка. Ему было холодно и неуютно, озорные глазки сразу подергивались пеленой отчуждения, и он зябко ежился, втягивая голову в плечи. Как он стал политиком? Как взвалил на себя депутатство, сенаторство, публичность? Откуда вообще на арене городского политического Колизея возник этот странный нелепый персонаж с карикатурной наружностью и нелепой фамилией Тюльпанов?

Вадим Альбертович окончил мореходку и работал механиком на сухогрузах. Врубился, что и как. В конце восьмидесятых его приметили — сначала Костя Могила, потом сам Илья Трабер и Челюскин по кличке Чеснок, друживший не только с Малышевым и Кумариным, но и с Ириной Ивановной, женой тогдашнего вице-мэра Владимира Яковлева. Кстати, именно она была фактической совладелицей турецкой строительной фирмы АТА, построившей дачу Владимира Путина и дома других членов кооператива «Озеро». Так что генезис петербургского сплава бандитов, спецуры и власти гораздо глубже и интереснее, чем нынешние легенды. Если просто посмотреть внимательнее, то легко видны крепкие связи гангстерских кланов (и бизнеса, созданного на основе общаков) с чекистами, партийно-комсомольскими деятелями, депутатами и чиновниками начала девяностых. Ну и, естественно, с будущей командой Путина, да и с ним самим. Например, именно Тюльпанов стал одним из первых доверенных лиц Путина на выборах 2000 года вместе с Сергеем Мироновым. И именно они продвинули подручного Кости Могилы, молодого авторитета Дениса Волчека, начинавшего