Убить наследников - Юрий Лузанов

путь в толпе, упруго вышагивая в такт «златым куполам», радуясь жизни, молодости, своей удачливости и даже снегу за окном, по которому соскучились в теплых краях.

С трудом Ричу удалось пробиться к Норе. Его так и норовили оттереть репортеры, один с увесистой камерой, второй с микрофоном. Грузные и задастые, они тоже вырядились в вычурные куртки с «Рашей» на спинах. Телевизионщики нагло перли к команде напролом, топча на своем пути все живое. Отпихнули и Рича, больно задев штативом. Пришлось незаметно применить пару болевых приемов, жирняки ойкнули и осели на пол.

Увидев Рича, Нора аж взвизгнула от радости. Подхватила его, оторвав от земли на добрых полметра, от души расчмокала.

– Тихо, тихо, – смущенно забормотал он. – А то еще стукнешь меня об пол и швырнешь в табло прилетов, вообразив, что это баскетбольный щит.

Он сунул ей цветы. Норины подружки налетели на нее с подколками: «Какой чуткий мальчик с пальчик! Смотри не раздави!»

Рич снисходительно улыбнулся. Баскетболистки, что с них возьмешь. Но Нора обиделась. Насупившись, мощно отпихнула двух наиболее ретивых шутниц и взяла Рича под плотную опеку. Благо в персональной защите на площадке ей не было равных.

Хохмя и подзуживая друг друга, команда вывалилась на улицу. Все было белым-бело от снега и черным-черно от людей. Люди с флагами что-то бурно скандировали. Хоровые громыхания наслаивались друг на друга.

– Обалдеть, Рич, это нас так встречают? – отвесила челюсть Нора. – Вот это да! Что ж будет, когда мы чемпионат мира выиграем?

Она радостно пихнула напрягшегося арабиста. Он-то знал, что это никакие не благодарные болельщики, а толпа смутьянов. Отметил он и то, что среди бесноватой толпы необычно много бородачей всех мастей, от обладателей эстетских бородок до косматых мужланов, заросших до ушей.

– Ты чего такой насупленный? Радуйся, пока молодой! – гыгыкнула Нора.

И тут же получила древком флага в лицо.

Каких только ударов за свою карьеру не получала центровая № 7, капитан команды Нора Бердута. Ее толкали локтями и коленями, били по спине, по почкам и под дых. Однажды ее даже укусили – Нора летела с мячом к кольцу, и соперница от бессилия впилась зубами в ее упругую ягодицу…

Справедливости ради, Нора тоже своим оппоненткам спуску не давала. Работала вовсю корпусом, плечами, локтями. А если ситуация требовала, фолила не раздумывая – хватала и лупила противниц так, что майки рвались и ребра трещали.

Но таких ударов она еще не получала. Древком родного триколора (вот обида!) – да в скулу.

От боли и ошеломления слезы хлынули из глаз гигантши. На щеке стремительно набухала гематома.

Но Нора была боец каких поискать. С багровой щекой и с воем она бросилась в гущу демонстрантов. Ей на подмогу ринулись подруги, зобастая Нина Коршунова (№ 6) и шоколадная Элизабет Паркер (№ 14). Казалось, гулливеристые девушки сейчас в два счета сомнут дерзких бородачей. Но те вдруг не на шутку уперлись. Завязалась яростная схватка. Девчата лупили косматых кулаками и ногами, те увесисто отвечали.

Нора наконец добралась до своего обидчика, выдрала из его рук флаг и так треснула его древком, что оно переломилось. Бородач завопил, прижав руки к рассеченному лбу. Нора хотела двинуть еще раз, но несколько кудлатых так навалились на нее, что она чуть не рухнула. Хорошо, Нинка с Лиззи подхватили.

Толпа свирепо напирала, и стало ясно: еще чуть-чуть – баскетболисткам конец. Даже если вся команда вместе с запасными, тренерами и массажистами бросится на подмогу, эта орда их растопчет.

Погрозив кулаком окровавленному гаду, Нора с подругами помчались к автобусу, в котором уже сидела команда. Они шустро впрыгнули в него, словно в трехочковую зону, Рич за ними. Водитель закрыл дверь и начал медленно сдавать назад для разворота.

– Быстрей! – заорал Рич полусонному шоферу.

– Куда спешить? – вальяжно осклабился тот.

В лобовое стекло вонзился огромный камень, обдав водилу тучей осколков. Тот охнул и упал на руль исполосованным лицом. Клаксон замычал, девушки завизжали.

Автобус продолжал ползти задним ходом уже по своей воле. Рич столкнул водилу в сторону и сам прыгнул за руль. Автобус сотрясся. Рич обернулся. Махина смяла чей-то «Рэйндж Ровер», к счастью, пустой. Арабист быстро переключился на передний ход и дал газу.

Лицо обдало морозным ветром, рванувшим в разбитое окно. В автобус полетело несколько запоздалых камней – Рич уже выворачивал руль и уходил на форсаже.

Бородачи бежали за автобусом, потрясая кулаками. Рич ответил им резким ревом мотора и вонючим облаком гари. Самые ретивые еще какое-то время топотали сзади. Кто-то приказал опустить шлагбаум, Рич со свистом снес полосатую палку.

Вскоре он уже несся по Ленинградке. Но не в Москву, а от.

Не успел врач команды отхлопотать над водителем, как главный тренер Барбошин протиснулся к передней двери и заорал:

– Куда мы едем, мать твою так! Да еще без стекла! Ты мне еще команду заморозь, Шумахер!

Тренер Барбошин вообще часто орал. На игроков, судей, жену, соседей, журналистов, соперников, болельщиков.

– Палыч, не мешай человеку, он за рулем, – сказала сидевшая на переднем сиденьи Нора.

Она прижимала к лиловой скуле пакет со льдом. Ей было больно и хреново. Не столько от боли, сколько от обиды.

Барбошин скрипнул зубами. Но вызвериться на раненого капитана команды не посмел.

– На сборах ни одной травмы, а тут на тебе, – проворчал он. – Как я тебя, Бердута, на игру с итальянками поставлю? В прямом эфире транслировать будут.

– Ставь, Палыч. Даже не думай. Норка их одним своим видосом распугает, – хохотнула нападающая Зина Мямлина.

– Кого, телевизионщиков?

– Итальянок! – грохнуло пол-автобуса.

Барбошин помотал головой.

– Не понимаю, что тут у вас в стране творится? Какого черта команду не встречают? Где представители федерации? Почему не приехал Коротилов?

– Палыч, ты новости смотришь? В Москве ж бунт, – подала голос из середины салона разыгрывающая Вера Хвостова.

Высунув в проход скуластое лицо, она показала тренеру экран своего суперпланшета. По экрану перло людское море. Толпа шумно скандировала «Впе-ред-на-Кремль!», пела старые революционные песни, играя на гитарах, баянах, губных гармошках, волынках…

Разбуженная стихия

Якиманка бурлила, набитая народом. Попавшиеся людям машины были вынуждены съехать на обочины. А кто не пожелал этого сделать, был без разговоров сброшен в ледяную реку. С особенным удовольствием туда отправили несколько лимузинов с мигалками.

В эту людскую гущу, шагающую к Кремлю, со стороны Болотной площади вливались несколько потоков. Их бурно приветствовали.

Первой на Большой Каменный мост вступила небритая интеллигенция. Брадатые писатели земли русской и кудлатые художники, полусумасшедшие изобретатели и доценты, лицедеи, юристы, артисты, журналисты, рокеры.

За рокерами, отчаянно