Драконья Игра - Наталья Корнева

Он был одновременно внутри и вне, присутствовал и отсутствовал, препарируя скальпелем сознания живую плоть реальности. Невозможно было определить точно его положение в пространстве и времени: в этот момент человек не был ограничен иллюзорными состояниями материи.

Невозможно было отделить физическое тело от духовного.

Невозможно было четко разглядеть его — и невозможно было не видеть.

Не мигая и почти не дыша, Кристофер, как и все прочие, подобострастно взирал на своё божество. Как умудряется лорд Эдвард координировать такое невероятное количество мощных алмазов, расположенных на восьми сторожевых башнях, и одновременно контролировать ситуацию с группой поддержки?

Если бы премьер не видел собственными глазами, он бы с полной уверенностью сказал, что подобное невозможно. Не только потому, что это тяжело на ментальном и интеллектуальном уровнях, — хотя и одного этого вполне достаточно. Как и всякий заклинающий камни боевой маг, правитель превратил своё тело в проводник преобразующей реальность магической энергии, только вот поток этой энергии был оглушителен. Способна ли смертная плоть выдержать такое?!

Но — нет ничего, что лорд Ледума не смог бы. В эту секунду Кристофер не сомневался ни в чем.

…Однако ментальная хватка правителя постепенно слабела.

С явным усилием боевой маг поднял вдруг ставшие неподъемными кисти, этим гипертрофированным жестом пытаясь помочь себе поднять вибрации минералов на более высокий уровень, еще выше, выше, высвобождая излучения максимальной чистоты. Поднять сделавшиеся непомерно тяжелыми пальцы. Поднять энергию, как знамя… но всё это оказалось уже невозможно. Сил не хватало.

Минералы зазвучали жестко, каждый на своей волне, заискрили, заиграли причудливыми оттенками цвета, расползаясь под пальцами скользкими шелковыми лентами. Нет, их было не удержать. Даже свивая арканы из обнаженных нервов, из собственной живой души, — их было уже не удержать.

Кристофер хотел бы зажмуриться, но не смог. Больно… как же больно… смотреть на это…

И всё же лорд Эдвард взял свою последнюю высоту. В сильнейшем волнении премьер следил за чуть различимыми подрагиваниями кончиков его пальцев, за движениями, утратившими внутреннюю целостность. Правитель словно брел на ощупь, почти вслепую, тщетно пытаясь нащупать руками стыки темноты и света, времени и пространства, бытия и небытия.

Сколь сильно было восхищение, столь же сильно болело сердце при виде подобного самопожертвования.

Похолодев, Кристофер немедленно понял всё. Привычный ловить желания правителя на лету, он выучился видеть многое, недоступное остальным. Стремясь достичь цели, боевой маг погрузился слишком глубоко, чтобы остались силы вынырнуть теперь на поверхность. Лорд устал. «Властелин» устал тоже. Пальцы уже заметно дрожали и двигались странно: то были не привычные ленивые, экономные движения, а широкие замахи, пассы, похожие на движения дирижёра.

У правителя Ледума нет больше сил — усталость охватила его, как пожар, сжигая последние ресурсы. Нет, не усталость — полное ментальное истощение. Это предел. Вибрации минералов стали столь сильны, что находились уже где-то на пределе границ человеческого слуха. «Властелин» звенел переливами чистейшего, как снег на горных вершинах, звука.

Ушная раковина правителя была полна крови.

В эту минуту Кристофер отчаянно хотел стоять с ним рядом — стоять, покуда хватит сил.

Увы, то было невозможно.

Среди них нет никого, кто мог бы помочь… кто мог бы встать на защиту города вместо лорда-протектора… или хотя бы вместе с ним. Защитный круг активирован и замкнут, и ритуал не прервать. Воздух дрожит от магических вибраций, пронизывающих их насквозь.

Никто другой не в состоянии сделать этого: магические способности беловолосого были велики, больше всего, с чем когда-либо сталкивался аристократ.

Но всё же — они были не безграничны.

Лорд-защитник по-прежнему высоко держал голову, но был уже не в себе.

Лорд-защитник потерял контроль.

Похоже, он даже потерял сознание. А зная разрушительную ментальную природу алмазов, не исключено, что вместе с тем и рассудок. Сердце Кристофера болезненно сжалось, а на глазах выступили, но не пролились слезы.

В эту секунду в зеркале, с которым правитель держал основную связь, что-то оглушительно треснуло. Стекло потемнело, бесстыдно являя им катастрофу: самая южная из сторожевых башен была уничтожена, точнее сказать, с корнем вырвана из тела земли.

Но другие зеркала в то же самое время показывали гораздо более оптимистичную картину: черно-алая воронка смерча всё же отклонялась в сторону, коснувшись Ледума лишь краем. Траектория её была удачно изменена, и путь созданного Октавианом косматого чудовища лежал теперь прочь, прямиком вглубь конфедерации, в подвластные Аманите центральные земли. Конечно, до самой столицы оно не дойдет, растеряет по дороге силу. Однако пару-тройку городов хорошенько, от души потреплет, оставив выживших на растерзанье Пустошам.

Это была победа. Победа!

Но тело лорда уже падало, с руками, раскинутыми широко в стороны, невыразимо медленно падало со своего призрачного пьедестала. Безжизненное тело это словно потеряло эфемерную опору воздуха: ослабевали и отрывались одна за одной держащие его витые прозрачные нити. Белые всполохи алмазной магии разом погасли, как не бывало. Время застыло, затаилось, увязло в зыбучем сыром песке одного-единственного момента — краткого мига слабости.

Слабости, которую нельзя демонстрировать.

Никогда прежде Кристоферу не доводилось видеть, чтобы лорд Эдвард выказывал подобную слабость.

Шок словно парализовал собравшихся, во все глаза следивших за головокружительным падением, в которое никто из них не мог поверить. Которое никто из них не хотел, не отваживался наблюдать — и, придя в себя, по очереди они стали отводить взгляды.

Страшная победа.

Гибель после триумфа!.. Как это было в духе правителя Ледума.

В тот же миг закатное небо пошло трещинами и со звоном разбилось, разлетелось осколками у них над головами.

Больше не поддерживаемая никем, магическая защита Ледума пала.

В наступившей гробовой тишине Кристофер слышал лишь сошедший с ума метроном собственного сердца. Больной, сломавший однажды взятый ритм, темп, произвольно переходящий с восьмых долей на шестнадцатые и обратно, тогда как должен был отбивать половинные.

Нет. Допускать такое нельзя. Развязка слишком надрывна, слишком трагична, чтобы лишние глаза смели её лицезреть. И без того уже эти плебеи, пусть и высокопоставленные, видели больше, чем им положено видеть.

Именно так, образцово, мучительно красиво, и должны умирать лорды. Именно так — и именно такими: непобежденными, гордыми и недосягаемо одинокими.

Не раздумывая ни секунды, в отчаянном порыве Кристофер бросился вперед, прямиком в объятья пульсирующих, сплетающихся в экстазе шестилучевых звезд, что было бы равносильно самоубийству, если бы внутри еще жила магия. Но поля концентрированных энергий как раз развеялись, подобно удушливому дыму пожарищ.