Игра в послушание, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе - Борис Карлов

— Забудем этот нелепый инцидент и продолжим игру, — предложил джокер. — Господин Диц, я приношу вам извинения за вздорные и необоснованные предположения одного из… одного из членов нашего клуба.

Маркиза презрительно фыркнула.

Диц чуть заметно вежливо кивнул, при этом его монокль снова вывалился и повис на шнурке.

Внезапно запыхтела и заволновалась печка:

— Э, погодьте, погодьте расходиться! Мальчонка-то сейчас где живет? Ась? То-то и оно, в табакерке. Вас бы всех в табакерку засадить. Надо-ть ему что-то удобнее устроить, все-таки живая душа, не игрушка…

Джокер отреагировал моментально:

— Улучшение жилищных условий не возбраняется, если таковое не повлияет на расстановку сил в последующем туре игры.

Хлопнув в ладоши, он выкрикнул:

— Седьмая сцена снята, все свободны!

Прожектора погасли, на мгновение стало темно.

Как только дневной свет вновь осветил ресторанный зал, а посетители и официанты начали «отмирать», Славик, Маринка и немец склонились над табакеркой. Теперь ее убранство не было похоже на временное убежище с лежанкой из тряпок и ночным горшком. Это были хоромы. На месте лежанки стояла гидрокровать с терморегулятором, а позорный наперсток заменил многофункциональный биотуалет с запасом одноразовых вставок. Напрягая зрение, в табакерке можно было разглядеть:

— мягкую обивку по стенам;

— электрическое освещение где только можно;

— компактную помывочную кабину;

— компьютер, аудио, домашний кинотеатр;

— забитый припасами холодильник;

— кондиционер;

— прочее несущественное во множестве.

Славик тихонько присвистнул, а Маринка прошептала:

— Так бы и я согласилась…

Сам Петя Огоньков уже стоял с пультом в руках и нажимал кнопки, а вещи его слушались. Подняв глаза, он сказал:

— Ладно, несите в номер, чего уставились.

— Петя, а где наперсток? — не удержалась Маринка.

Проигнорировав шпильку, Петя завалился на гидрокровать, закинул ногу на ногу и раскрыл объемистое руководство, озаглавленное: «Жилище компактное повышенной комфортности. Инструкция по эксплуатации».

Черный человек. Экселенц желает получить мальчика. — Когда самый дорогой фотоаппарат не дает гарантии качества

Бережно держа в руках табакерку, дети направились к лифту. Фриц отдал им ключи от номера и сказал, что задержится. Едва двери лифта захлопнулись, он вернулся и взбежал на второй ярус ресторана. Тот, кого он искал, торопливо шел к противоположному выходу.

Это был худой, очень сутулый человек в черном плаще и черной шляпе. Нижнюю часть лица он скрывал, прижимая к губам носовой платок, верхнюю оттеняли широкие поля шляпы, глаза прятались за круглыми стеклами черных очков. Сосульки редких седых волос доставали ему до плеч.

— Карл! — негромко окликнул его Фриц Диц.

Незнакомец рефлекторно повел сгорбленными плечами, но не обернулся, а наоборот ускорил шаг. Добежав по коридору до пожарной лестницы, он вдруг носом к носу столкнулся со своим преследователем.

— Карл, — повторил Диц, — какая неожиданная встреча! Вот уж верно говорят, что мир тесен. С чего это ты так запыхался? Вид у тебя еще противнее, чем обычно. Может, стоит уладить какие-то неприятности?

— Не надо ничего улаживать, господин барон, — с неприязнью проговорил черный человек, вытирая лицо платком. — Вы сами одна большая ходячая неприятность. Уж лучше держитесь от меня подальше.

— Зачем же вы следили за мной? Кажется, вы у нас специалист по внутренним дознаниям, господин соглядатай.

— Внутренние дознания, господин барон, тоже бывают разного рода. Поговорим начистоту, если уж так сложилось. Хотя, согласно предписанной мне инструкции, я должен встретиться с вами не раньше завтрашнего утра.

— Чтобы до того времени следить за мной?

— Это уж как вам угодно, господин барон, я только выполняю приказание фюрера.

— Хорошо, пройдемте в зал, здесь на нас обращают внимание.

Вернувшись в ресторан, они уселись за столиком второго яруса и заказали кофе.

— Отличный обзор, — заметил Фриц.

— Как же вы меня увидели снизу, сидя ко мне спиной?

— Увидел вас в крышке табакерки. Я вообще имею привычку видеть всегда и все вокруг себя. Так что же вам поручил фюрер?

Карл склонился над столом и понизил голос:

— Экселенц желает, чтобы вы отдали ему того мальчика, гомункулуса, которого вы прячете в табакерке.

Фриц внешне оставался невозмутим, однако в голове у него происходила лихорадочная работа. Через две секунды решение было принято.

— Нет никакого мальчика, с чего вы взяли, — сказал он холодно.

— Не отпирайтесь, я сам его видел.

— Кто вам поверит.

— У меня есть доказательства, фотоснимки.

— Не сомневаюсь, что вы засняли с этой удобной позиции три десятка отличных кадров. Их можно сколь угодно увеличивать и разглядеть любые детали. Однако дело в том, милейший господин Ангелриппер, что это была всего-навсего детская игра, фантом-проекция. Можно видеть, но нельзя осязать. Вы напрасно старались.

— Но тогда, в ставке фюрера, на дне бассейна я видел не проекцию.

— Стало быть, вы, как обычно, подглядывали и подслушивали, господин мерзавец?

— Не пытайтесь меня провоцировать, дуэли не будет, я выполняю личное поручение фюрера. А подглядывать и подслушивать — это моя работа, если вам угодно. И пока еще фюрер доволен моей службой.

Глаза Фрица метнули молнии.

— Если вы еще раз, — проговорил он спокойно, — в разговоре с мной сошлетесь на вашу мнимую близость к фюреру, я попрошу его утопить вас в том самом бассейне, в котором живут ваши болезненные галлюцинации, Карл Ангелриппер.

Это была вполне реальная угроза. Карл сбавил тон и заторопился.

— Как бы там ни было, я должен выполнить приказ.

— Хорошо, выкладывайте, что у вас.

— Мною уже установлено, что мальчик существует. Нашим специалистам не составит труда доказать, что на фотографиях живое существо, а не проекция. Согласно следующему пункту я должен встретиться с вами и настоятельно просить вас от имени фюрера (Карл осекся и испуганно взглянул на Дица) просить вас передать существо мне в руки. В случае отказа, я должен передать господину барону этот билет на субботний одиннадцатичасовой рейс для последующей личной встречи с фюрером.

Это уже было серьезно. Фриц понимал, что не сможет обмануть Гитлера при личной встрече. Пытаясь скрыть некоторое замешательство, он улыбнулся: