Чапаев - Павел Аптекарь

«А я в хорошую жизнь верю. С тех пор, как первый раз “Чапаева” посмотрел. Маленький был… и поверил. И сейчас верю. Ведь это какой ужас — офицеры идут, барабаны грохочут, черное знамя развевается, потом — казаки, а патроны кончились, пулемет молчит!.. Казалось бы, да? И тут — он. Впереди, на лихом коне! Не переживай, Палыч! На тебя сейчас психическая атака идет, в чистом виде, а ты — надейся! Надейся, и все тут! Прискачет всадник, и что-нибудь обязательно случится… такое…» — говорит главный герой пьесы инженер Евгений Тимошин. Идеалы эти не мешают ему прийти к выводу, что нынешний порядок вещей разумен и следует плыть по течению, не пытаясь изменить свою жизнь, перейдя на другую работу, покинув семью или переехав в другую страну: «Ничего не спасет. Никто не поможет. Что нам делать? А нам надо знаете что?.. Ждать. А ждать нам нечего. Не будет чуда. Не прискачет всадник. Вот это все и есть наша жизнь, которую мы обязаны прожить. Другой не будет. Другую мы и не заслужили, между прочим. Я — точно не заслужил. А именно вот такую работу, вот такую жену, вот такую страну!..»

Немного неожиданно, но логично кинематографический образ Чапаева появляется в романе Захара Прилепина «Санькя». Герой романа, бунтарь, состоящий в одной из радикальных левых молодежных организаций, регулярно участвует в акциях, которые приводят к столкновениям с милицией, часто вынужден скрываться от «органов» на квартирах друзей. В один из приездов домой он случайно включил телевизор в момент, когда шел легендарный фильм. «Саша… с каким-то странным чувством, почти не вникая в происходящее, а, вернее, откуда-то зная его наперед почти дословно, смотрел на экран. Фильм при всей своей предсказуемости завораживал, и Саша не мог понять, отчего. Еле ощутимо подрагивало где-то внутри, под ложечкой, какая-то смутная жилка дрожала слабо. Смотрел жадно, ловя каждый жест.

И когда, в самый замечательный момент фильма, Чапай вылетел на коне, в развевающейся бурке, навстречу противнику, во главе краснознаменных, диких, красивых, с шашками наголо, когда Саша увидел это, он вдруг разрыдался и плакал счастливо, чисто и нежно, не в силах остановиться.

“Господи, да что же это? — спросил. — Что же я так плачу?”

Посмотрел еще немного, успокаиваясь с трудом, улыбаясь иногда тихо. Выключил экран — там Чапая убивают, ни к чему смотреть, еще сердце остановится к черту».

Слезы героя отражают его веру в чудо, мечту о человеке, способном прийти на помощь и вернуть его в счастливое для него детство, когда был жив отец, в семье хватало денег, а сама жизнь была более справедливой и честной. Александр понимает, что без всемогущего киногероя ему вместе с друзьями вряд ли удастся победить зло нынешней жизни, которое для них олицетворяют современное государство и его представители — чиновники, милиционеры, университетские преподаватели, журналисты.

Свою лепту в мифотворчество внес и один из самых известных отечественных писателей современности Виктор Пелевин. Книга имеет очень мало отношения к событиям Гражданской войны и личности нашего героя. Она выглядит скорее пародией на все чапаевские мифы — от книги Дмитрия Фурманова (тонкая насмешка над ее эпизодами часто прослеживается в романе) и кинофильма до анекдотов. Чапаев Пелевина неожиданно оказывается среди героев культовых фильмов 1980–1990-х годов, становится буддистом и постмодернистом, похожим скорее на своего комиссара, чем на самого себя.

Наконец, в 2007 году вышел роман Эдуарда Володарского «Страсти по Чапаю», в котором реальные события и сюжеты романа Фурманова переплетаются с изощренным авторским вымыслом, оставляющим героя живым.

Интерес к нашему герою и старому кинофильму использовали и кинематографисты: «чапаевские» мотивы звучат в «Брате-2» и других фильмах Алексея Балабанова, нашлись и режиссеры, которые сняли эротический ремейк шедевра Васильевых.

Семидесятилетие Победы в Великой Отечественной войне заслонило фигуры героев более отдаленных эпох, но память о них жива. По данным проведенного в январе 2016 года опроса Левада-центра, самым знаменитым отечественным полководцем остается маршал Победы Георгий Жуков: его назвали 55 процентов, за ним с большим отрывом следуют Александр Суворов и Михаил Кутузов (29 и 23 процента соответственно). Чапаева назвали всего два процента. Много это или мало? Смотря с чем сравнивать: те же два процента набрал Михаил Тухачевский, несколько больше получили Климент Ворошилов и Семен Буденный (четыре и три процента соответственно). Начальника Чапаева Михаила Фрунзе и Василия Блюхера вспомнил всего один процент, столько же — адмирала Александра Колчака.

По данным опроса ВЦИОМ, одним из трех главных героев России XX века Чапаева назвали в 2010 году четыре процента опрошенных — столько же, сколько композитора Дмитрия Шостаковича, и в полтора раза меньше, чем десятилетием раньше. Самым популярным героем остался Юрий Гагарин (35 процентов), Иосиф Сталин занял четвертое место — 16 процентов. Героический начальник 25-й дивизии остается кумиром преимущественно старшего поколения. Забудут ли Чапая по мере ухода пожилых людей из жизни, вопрос открытый. Обыватели, ответившие на пропаганду потоком анекдотов, сейчас относятся к Чапаеву неплохо. По данным социологической компании «Башкирова и партнеры», 42 процента опрошенных полагают, что Чапаев стал знаменитым благодаря таланту военачальника, 16 процентов — благодаря харизме, 23 процента объясняют его популярность известностью книги и фильма и лишь 9 процентов опрошенных считают его персонажем городского фольклора.

Помогла ли всенародная любовь к кинематографическому герою родственникам и соратникам реального Чапаева? Некоторые бойцы и командиры его дивизии стали заслуженными людьми. Всем известно имя Александра Белякова, который после окончания Гражданской войны стал пилотом, соратником знаменитого советского летчика Валерия Чкалова, с которым совершил первый перелет из СССР в США, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. Героем стал и командир батареи, а затем дивизиона 25-й стрелковой дивизии Николай Хлебников. В должности начальника артиллерии армии и фронта он прошел всю войну, высшую награду получил за искусное управление артиллерией при штурме Кёнигсберга в апреле 1945 года. Хлебников стал самым высокопоставленным чапаевцем, дослужившись до звания генерал-полковника и начальника артиллерии ряда фронтов в годы Великой Отечественной и военных округов в послевоенный период.

В 25-й дивизии начинал службу командиром взвода, а затем — роты легендарный комдив Великой Отечественной Иван Панфилов. Знаменитый партизанский вожак, наводивший ужас на гитлеровских тыловиков, Сидор Ковпак был в 25-й дивизии начальником трофейной команды.

Судьбы других складывались не так ярко: многие командиры-чапаевцы страдали от ран, полученных в годы Гражданской войны. Федор Потапов, которого Чапаев хотел назначить своим преемником в Николаевской дивизии после отъезда в академию, умер в 1930 году.

Принадлежность к чапаевцам (как, впрочем, и к конармейцам) и личное знакомство с легендарным героем не защищали от беззакония и репрессий. Вениамин Ермощенко, сагитировавший Чапаева присоединиться к большевикам, руководитель Николаевска (Пугачева) в годы Гражданской войны, в мирное время работал в государственных и хозяйственных учреждениях. В октябре 1936 года его арестовали, а в сентябре 1937-го расстреляли на Бутовском полигоне.