Записки русского генерала - Алексей Ермолов

Остатки большой наполеоновской армии (la grande armе́e), близкой к разрушению, и с нею отрывки войск прочих союзников направились в Пруссию. Когда Наполеон с неимоверною скоростью поспешил к переправе чрез реку Березину, к нему присоединился при местечке Бобре свежий корпус маршала Виктора в отличном порядке, из которого одна только дивизия имела участие в сражении при Чашниках.

Также и войска маршала Удино, защищавшие Полоцк, были в довольно хорошем состоянии. С ужасом смотрели они на бедственное положение армии и войск союзных Рейнской конфедерации, не узнавали блистательной гвардии, которой видна была гибель неотвратимая! Итак, почти не было уже неприятеля на земле русской!

Расположение армий наших было следующее. Армия адмирала Чичагова была у местечка Ездна на реке Немане. Туда последовал отряженный от нее сильный корпус генерала барона Остен-Сакена, возбранявший австрийским и саксонским войскам захватывать обширнейшее пространство всем изобилующей страны. 1-й пехотный корпус графа Витгенштейна, беспрепятственно достигая Немана в окрестности города Ковно, наблюдал отступающего маршала Макдональда.

Князь Кутузов наслаждался полным покоем. Ничто до слуха его допускаемо не было, кроме рабственных похвал льстецов, непременных спутников могущества! О войне вспоминал нам один самовластно господствующий повсюду беспорядок, которого, как видно, не менее было у самих неприятелей наших.

В Вильне все удобные здания, самые реффектории[153] монастырей заняты были французскими госпиталями. В некоторых из них, несмотря на жестокую зиму, не было для печей дров; несколько вязанок разбросанной соломы заменяли постели. Малому числу больных дана одежда, необходимой посуды никакой. Провожавший меня из старших медиков показал мне огромную больницу, дверь которой оттолкнувши ногою, мы были встречены удушливым смрадом.

Он говорил мне, что есть больницы, совсем оставленные врачами, ибо не существует средств спасти больных, и сообщение с ними угрожало неизбежною заразою. По мнению его, надлежало в продолжение сильных морозов, не допускающих совершенного разложения тел, очистить город, вывезти трупы без всякой опасности. Многие тысячи трупов вывезены за город, часть их сожжена, прочие опущены в рвы и засыпаны известью. Фельдмаршал приказал привесть это в исполнение.

В Вильне хранились огромные запасы всякого рода предметов собственно для продовольствия войск, по распоряжению фельдмаршала неприкосновенных до прибытия генерал-интенданта Канкрина. Столько же огромные склады амуничных вещей, для госпиталей одежды, белья, посуды, для аптек медикаментов дорогой цены и во множестве лучшие хирургические инструменты. Много бочек, наполненных хиною, камфарою и проч.

Великий князь Константин Павлович испросил соизволение выбрать из запасов амуничных вещей необходимо нужные для нижних чинов гвардейского корпуса, и приказано гвардейской пехотной дивизии генерал-майору барону Розену по исполнении поручения представить подробный обо всем отчет.

Я был свидетелем разговора, и мне легко было заметить, сколько приятно было фельдмаршалу, что его высочество с равною настойчивостью не коснулся никаких других предметов. Предполагать до́лжно, что было в видах сбережения казенного интереса сколько возможно в большем размере.

Распространился слух о прибытии государя. Надобно было заняться распоряжениями о приуготовлении встречи, и роскошный покой фельдмаршала прикрыт был наружностью необыкновенной деятельности.

В Вильне нашли также частных продавцов, богатые магазины офицерских золотых и серебряных вещей, которые присвоены себе разными лицами.

Приехал государь и, в ознаменование признательности своей за великие услуги светлейшего князя Кутузова, возложил на него орден Святого Георгия 1-го класса[154]. Во множестве рассыпаны награды по его представлениям, не всегда беспристрастным, весьма часто без малейшего разбора. Вскоре составился двор и с ним неразлучные интриги; поле обширное, на котором известный хитростью Кутузов, всегда первенствующий, непреодолимый ратоборец!

Между важными событиями упомяну о недавнем происшествии, маловажном по себе, оригинальном по окончанию. Австрийский корпус, вышедший уже из границ наших, малым числом последних войск своих занимал еще город Гродно. Генерал-адъютант граф Ожаровский явился с отрядом, предложил о сдаче и получил отказ.

С отрядом казаков, гораздо слабейшим, партизан Давыдов, без чванных речей придворного человека, не вдаваясь в политику, приблизился к передовой неприятельской страже, угрожая, если не будет сдан город, атаковать идущим за ним войском. Раздался звук стаканов между венгерскими гусарами, и при хвале отечественному напитку, рука в руку, в знак приязни. С начальником их сделано условие, и город наш![155] В одно время дошли до фельдмаршала рапорты: графа Ожаровского, что австриец не сдает города, и партизана Давыдова, что город им занят!

Государь, по прибытии своем, изъявил намерение двинуть за границу армию.

Оказывая высокое уважение фельдмаршалу, из совещаний с ним он заметил, что лета его, тяжелые чрезвычайно раны, труды и заботы последней кампании ослабили в нем способности. Государь, желая продолжить его успокоение, оставил при нем громкое наименование главнокомандующего и наружный блеск некоторой власти.

В распоряжение армиями входил сам; о состоянии их, о средствах снабжения всеми потребностями нужные сведения поручил собрать находившимся при его особе лицам, удостоенным особой доверенности.

Князю Кутузову полезно было представить главнейшими своими сотрудниками дежурного генерала Коновницына и генерал-квартирмейстера 1-й армии Толя, с особенными о них похвалами.

Пред началом войны государь 3-ю пехотную дивизию генерала Коновницына, по устройству ее и знанию фронтовой части, называл примерною, нижним чинам дана денежная награда небывалая! Государь принял его с особенною благосклонностью, благодарил его за усердие, во многих случаях оказанное мужество.

Неизвестно, удовлетворил ли он его знанием военного дела, если в разговорах с ним испытывал мнение его относительно предстоящей кампании. Генерал граф Аракчеев в сношениях с Коновницыным не получил от него обстоятельных объяснений на многие из предложенных предметов.