Дьявол не любит ждать - Себастьян Фолкс

Бонд протянул ему деньги, которые тот тщательно пересчитал.

— Он не любит русских, — пояснила Скарлетт. — Его отец погиб в бою с частями Красной армии, когда те вторглись в Финляндию в тридцать девятом году.

Яшка кивнул своим пассажирам, отвязал швартовый конец, прибавил обороты двигателя, встал за штурвал и начал, осторожно маневрируя, выводить катер из дельты Невы в Финский залив.

Бонд и Скарлетт сели вместе на узкую деревянную скамью-банку, тянувшуюся вдоль борта.

— Знаешь, есть одно дело… в общем, мы с тобой кое о чем не подумали, — сказала Скарлетт.

— Да, я уже понял, — ответил Бонд. — Белые ночи. Худшее время года для людей, оказавшихся в нашем положении.

— Яшка говорит, что через час станет чуть темнее — будет как в сумерках. И по крайней мере, ночь выдалась пасмурная — это тоже нам на руку.

Бонд оперся спиной о борт.

— Знаешь, Скарлетт, бывают в жизни такие моменты, — сказал он, — когда ты ничего не можешь сделать и отдаешь свою жизнь в руки других. Доверяешь им.

— Я знаю. Этот человек мне как-то по душе.

— Наемник — опытный и профессиональный, — сказал Бонд. — К тому же озлобленный и обманутый предыдущими хозяевами. Хорошо иметь такого человека на своей стороне.

Яшка старался вести свое суденышко в тени мелких островков прибрежного архипелага, но через полчаса после отплытия практически все скалы и островки остались позади, и катер оказался в открытом море.

Скарлетт успела купить в городе еды и теперь распаковала сверток, в котором оказались хлеб, колбаса, сыр и водка.

— Ничего лучше я просто не нашла, — сказала она.

Яшка с удовольствием присоединился к их ужину и жадно сжевал свои бутерброды прямо за штурвалом, ни на секунду не отрывая глаз от линии горизонта.

Прошел час, еще один, и настало самое темное время ночи — не темнее, пожалуй, обычных осенних сумерек, как и предсказывал Яшка. Когда они оказались достаточно далеко от Ленинграда, но также и от границы, Яшка опустил в воду винты обоих «Эвинрудов» и что-то сказал Скарлетт по-русски.

— Он говорит, что мы можем использовать эти двигатели только недолгое время, чтобы увеличить скорость, — перевела она. — Они слишком шумные, поэтому пользоваться ими у берега или вблизи границы опасно, но примерно около часа мы сможем идти на полном ходу.

Бонд внутренне порадовался, когда лениво рассекавший воду старый рыбацкий катер стал подпрыгивать на невысоких волнах словно пришпоренный, едва не выходя на глиссирование. До Хамины было около ста пятидесяти миль, и, хотя сейчас они неслись со скоростью двадцать пять узлов, впереди оставалось еще более половины этого расстояния. По приблизительным расчетам Бонда получалось, что до морской границы еще примерно два часа хода.

Яшка попросил Бонда встать на несколько минут за штурвал; сам он тем временем перелил топливо из больших емкостей в маленькие канистры, а уже из них — в баки моторов.

Когда Яшка вернулся на свое место за штурвалом, Бонд снова сел на скамейку рядом со Скарлетт.

— Как ты себя чувствуешь?

Она улыбнулась:

— Впервые у меня почему-то появилось ощущение, что мы в безопасности. А ты как?

— По-моему, отличная морская прогулка, настоящий отдых после всех наших приключений, — ответил Бонд, и эти слова он произнес абсолютно искренне. — Этот странный свет, море. И хорошая компания.

Вскоре Яшка выключил кормовые моторы, поднял их обратно на борт и снова уложил под брезент.

— Он говорит, что минут через сорок мы будем на месте, — перевела Скарлетт его слова. — Теперь нам снова нужно вести себя тихо.

Яшка вытащил из рундука передающее устройство рации, подключил его к разъему на приборной панели и что-то сказал в микрофон. После короткой паузы сквозь шум помех донесся тихий, едва различимый ответ.

Моряк с невозмутимым видом вставил рацию обратно в крепление, потом обратился к Скарлетт.

— Советские катера патрулируют и к северу, и к югу, — снова перевела она, — но один из них сейчас занят конвоированием в нейтральные воды танкера, который шел из Таллина и сбился с курса.

Через некоторое время Бонд увидел впереди вынырнувший из сумеречного полумрака катер-призрак — точно такой же, на каком плыли и они. Он показал Яшке в ту сторону, и тот повернул голову. В первый раз за все время пути задубелое от непогоды лицо «морского волка» расплылось в улыбке.

— Да, — сказал он по-английски. — Мой брат.

Два катера медленно плыли навстречу друг другу в легком тумане, который расстилался над водной гладью Финского залива. В этот ночной час на открытой воде было довольно холодно; Скарлетт закуталась в теплую кофту и подсела к Бонду, взяв его под руку и тесно прижавшись к нему.

Яшка заглушил мотор, и катера подошли вплотную друг к другу, двигаясь по инерции. Они были на расстоянии многих миль от берега, посреди пустынного открытого моря. Суда стукнулись бортами, и Яшка перебросил на катер брата швартовый канат.

Скарлетт встала со скамьи и подошла к противоположному борту. Яшка подал руку, чтобы помочь ей перебраться на палубу соседнего судна, качающегося на легкой волне. Она обняла его.

— Спасибо. Очень спасибо, — сказала она по-русски, потом повторила по-английски: — Спасибо.

Бонд пожал ему руку:

— Спасибо тебе, Яшка.

Яшка задержал руку Бонда в своей, и на мгновение двое мужчин замерли, глядя в глаза друг другу.

Затем Бонд перешагнул через борт и оказался на втором катере, а Яшка уже оттолкнулся веслом и стал разбирать заранее припасенные на палубе рыболовные сети, чтобы, если его остановят на пути домой, иметь возможность дать пограничникам вполне правдоподобное объяснение своей ночной вылазки в приграничные воды.

Скарлетт и Бонд помахали ему руками сквозь туман и заняли свои места на скамье-банке у борта — точно такой же, как и на Яшкином катере. Второго «пирата» звали Вели, и выглядел он лет на десять моложе. Он энергично передвигался по своему маленькому катеру и, в отличие от брата, постоянно улыбался.

Ему нужно было выждать лишь короткое время, чтобы запустить на полную мощность подвесной мотор, не опасаясь привлечь внимание пограничников. Три часа спустя, после нескольких дозаправок двигателя, они увидели Хамину, подступы к которой прикрывала старинная береговая крепость с фортами, раскинувшимися в разные стороны в форме звезды.

В восемь утра Бонд и Скарлетт были уже на суше, а главное — на финской территории. В десять они сели в поезд-экспресс до Хельсинки.

В Париже был дождливый вечер, и Рене Матис сидел за своим рабочим столом, листая полицейские отчеты, которые передавались во Второе управление. По отделу, где он работал, в последнее время ходили подкрепленные косвенными доказательствами слухи о том, что на фронте войны с наркотиками достигнуты впечатляющие успехи; впрочем, никаких деталей не сообщалось и никаких официальных подтверждений не было.