Пара для саламандра. Академия драконьего пламени - Мария Вельская

На плече бога сидел, свесив хвост, Орвер.

Хотя паршивец быстро запрыгнул на стол и подлез мне под ладонь, выпрашивая ласку.

Я поспешно поднялась. На миг растерялась, не зная, кланяться — или же в этом сейчас нет смысла? Вот уж жрица!

— Не нужно. Внешние признаки почтения меня скорее веселят и раздражают. Что на душе — гораздо важнее, — голос струился потоком света, казалось, наполняя силой всё тело одним своим звучанием.

Шиоранеш подошёл ближе.

— Сними с меня повязку, дитя, — вдруг попросил необычайно мягко.

Руки рванули вверх быстрее, чем мозг осмыслил просьбу. Миг. Второй.

Тонкая белая лента шуршит, мягко касаясь ладоней и скользя вниз.

Веки с длинными ресницами-стрелами чуть подрагивают, а потом медленно приподнимаются. Я не вижу его глаз — меня охватывает лишь ощущение света, радости и огня, что бежит по венам.

— Спасибо тебе за всё, моя прекрасная жрица. И будь счастлива. Для сомнений нет никакого повода.

Прохладные ладони коснулись лба. Жаром налился и вспыхнул знак жрицы под одеждой.

— Орверу скучно, он побудет с тобой, привык…

От избытка чувств сама сияю и радостно тискаю пискнувшее тельце мохнатого негодника.

— Ладно, дитя. Мне пора. Ещё встретимся. Скоро мой народ станет больше, — Шио странно улыбается и его тело истончается, словно развеиваясь в пространстве. Бррр!

— Но книжки умные про обряды всё-таки почитай. Или зверей посвященных слушай, а то ни одного обряда, ни тебе даров, ни танцев обнаженных дев перед статуй!

Я почти не фигурально пыталась поймать несчастную челюсть и закрыть-таки рот.

— А что, — уточняю осторожненько у пушистого извращенца, — давно у вас в храмах нагие девственницы в программе?

— Нет, но могли бы и уважить Шио! — топорщит морда усы.

Орвер легко спрыгивает на ковёр.

Так и представляю, как божество обрадуется такому бесплатному предоставлению. Нет, ну какой дракон бы отказался? Может, организовать?

Хандра незаметно исчезает, и я тихо хихикаю в кулак, не замечая, что в комнате мы снова больше не одни.

Горячая ладонь уверенно ложится на спину, едва не смяв мягкую ткань домашнего серебристого платья.

— Прости, что так поздно пришёл, свет мой, — знакомый запах песка и пламени окутывает, заставляя блаженно жмуриться, — что тебя насмешило? Ная?

А мне и отвечать не хочется. Никогда даже не думала о том, что смогу настолько расслабиться в присутствии мужчины. Что буду наслаждаться каждым его прикосновением. Что принцип "никаких властных уродов с деньгами" станет неважным. Да и не нужным. Просто потому, что Ши Акайо никогда не причинит мне вреда. Мне даже не надо над этим задумываться.

Вот сейчас, когда он крепко обнимает меня руками за талию, когда одна ладонь начинает, сминая ткань, поглаживать бедро, а хитрые хвосты уже шустро переплетаются. сейчас я чувствую его усталость. Лёгкую тревогу. Безграничную нежность и столь же бесконечное обожание. Не знаю, способны ли так любить люди, но готова сделать всё, что угодно, чтобы он никогда не пожалел о своей любви. Тут дело не в истинности. Не в парности. Просто в том, что мы смогли понять и принять друг друга, вросли друг в друга так, что уже не оторвёшь.

Я легко поворачиваюсь в чужих объятьях — и обида окончательно истаивает без следа. Осунулся. Устал. Но волосы горят негасимым пламенем, в глазах — задор без следа надломов, а в теле сила. Магия.

Не могу удержаться — провожу пальцами по острым скулам, по подбородку, по губам.

Оп — губы прихватывают мой палец, а горячий шершавый язык легко ласкает подушечку. Кончик пальца чуть сжимают зубами, вызывая острую сладкую дрожь. Голова становится тяжёлой.

Золотые глаза темнеют.

— Что ты со мной делаешь?! Я же хотел по правилам… я лишь хотел сказать, что старался решить всё самое срочное и устранить любую угрозу в твой адрес, мой свет. Поэтому и не приходил. Виноват, каюсь, — скрип клыков, — а ты что делаешь, а?

— Ммм. — мне очень сложно отвечать.

Вот эти мощные сильные руки, вот эта уже полурасстёгнутая рубашка и изумительная тёмная кожа требуют прямо-таки всестороннего исследования!

Тихий стон — награда за мои усилия. Я как сошла с ума, погрузилась в дурман, не в силах отказаться от этого желанного, упрямого, красивого, сильного, родного дракона.

Сильные руки легко подхватывают меня под попу, приобнимая. Жёстко фиксируют, в одно мгновение уже прижимая к ближайшей стене. Хотя. какая стена? Я уже проваливаюсь в воронку портала и оказываюсь в совершенно другом месте.

Нет, эта спальня мне пока незнакома. Высокие потолки, золотистые шторы, огромная кровать под лёгким летящим балдахином. Какой-то шкаф, кажется, и небольшой столик.

Не успеваю ничего толком разглядеть — меня буквально увлекают в сторону кроватоподобного монстра.

По телу проходит предательская дрожь. Я же уже большая девочка. Совершенно точно, не так ли?

— Ная, свет мой, что?

— Всё хорошо, — выдавливаю неуверенную улыбку, которую тут же сцеловывают.

— Не думаю, но не стану тебя переубеждать. Потому что всё действительно будет великолепно. Обещаю. Я никогда не сделаю то, что тебе не понравится.

Голос проникает под слой паники, обёртывает в тёплое искрящееся покрывало. Уверенные пальцы медленно разоблачают, заставляя вспыхивать румянцем раз за разом.

Я путаюсь пальцами в его волосах, касаюсь спины, осторожно ощупывая перекатывающиеся мышцы.

Моя спина касается мягких простыней, а золото чужих глаз затягивает. Ловкие губы касаются плеча, скользят дальше… ах! Думала…

— Ммм, Ши.

Это я? Мой почти крик?

Мне не страшно, потому что я таю в этих ласках, в золотом свечении, в его ярких чувствах.

И даже когда возмутительные ласки разбегаются по коже искрами желания там, где им и быть не положено, почему-то не возмущаюсь, не боюсь, а поощряю громким стоном!

Жар охватывает всё тело, скручивает меня изнутри, вознося всё выше, мир тает в игре едва заметных лучей, в переплетении тел, в этом светлом танце.

И это совсем не стыдно, почти не больно — неудобство растворяется в чужой целительной силе — и совсем не страшно.

А дверь в старую жизнь и старые кошмары окончательно захлопывается.

— Люблю тебя. Как безумец, как в последний раз — и так оно и есть. Сложу крылья и упаду без тебя. Моя судьба. Мой свет. Прости за всё.

Нет ничего дороже этого шёпота. И незнакомых певучих слов на древнем языке. И вспыхнувших на лице моего саламандра огненных брачных меток — они носят их именно там.