Жесткая блокировка - Сергей Кулаков

Впрочем, Роман и так пообещал хранить молчание. А данное слово надо держать.

Уставшие, несколько опухшие от бессонницы жильцы пансионата собрались вокруг стола заседания. Ряды их поредели. Пани Барбара занемогла и не смогла выйти к гостям. Она лежала у себя в комнате, и горничная Казя неотлучно дежурила возле нее.

– Итак, пропавшего человека, который унес папку, не удалось найти? – спросил пан Юзеф.

– Его усиленно ищут, – сообщил пан Анджей.

Всегда выутюженный и вылощенный, сейчас политик выглядел неважно. Костюм помят, галстук съехал набок. Он не успел побриться или забыл, что было вполне объяснимо, и его обычно гладкие щеки покрылись серой мятой щетиной.

– Удалось установить его приметы? – спросил Антон Кусь.

– Нет, – покачал головой пан Анджей.

– Неужели они не могут допросить этого русского шпиона как следует? – взорвался генерал.

– Его допрашивали, – устало сказал варшавянин. – Но он упорно стоит на том, что был похищен бандитами.

– Не понимаю, – проворчал генерал, – неужели ваши спецслужбы не умеют работать?

– Работать они умеют не хуже других, – вступился за своих пан Анджей. – Но было потеряно время. Трудно установить, где разошлись налетчики. Неизвестны приметы второго… В общем, вся надежда на армию. Лес прочесывается во всех направлениях, перекрыты дороги, ведется обыск подозрительных. Будем надеяться, панове, что этот человек будет найден.

– Даже если его задержат, он постарается предварительно избавиться от документов, – сказал Антон Кусь. – Он ведь не дурак и понимает, что они свидетельствуют против него.

– Это нас бы вполне устроило, – подал голос Андрей Данилович.

Львовянин пожелтел за эту ночь так, что на него было страшно смотреть.

– Почему это нас устраивает, пан Андрей? – спросил киевлянин. – Объясните.

– Пусть лучше документы пропадут, чем окажутся в руках русских или кого другого, – пояснил Андрей Данилович.

– Вы понимаете, какова ценность этих документов? – спросила Марта. – Одна микропленка чего стоит.

Она осунулась и побледнела. Но руки ее ровно лежали на столе, и голос звучал спокойнее, чем голоса мужчин.

– Да бес с ней, с вашей пленкой! – отмахнулся грубый львовянин. – Нам она не нужна.

– Вам, может, и не нужна, – поджала губы Марта. – Но для нас она имеет очень большое значение.

– А я говорю, бес с ней, – прохрипел Андрей Данилович. – Если бы не эта пленка, вы бы не притащили сюда этого гада и у нас не было бы той проблемы, которую мы сейчас имеем.

– Возьмите себя в руки, – холодно сказала Марта.

– В самом деле, пан Андрей. Не надо переходить на личности, – поддержал ее пан Юзеф.

– Да ладно! – крикнул львовянин. – Вы бы уж молчали, шановный пан. Если бы мы не подписывали вашу прокламацию, мы бы не сидели сейчас в полной…

Андрей Данилович скрипнул зубами, но сумел вовремя остановиться.

– Перестаньте, дети мои, – сказал внушительно отец Павел. – Пан Андрей, вам должно быть стыдно.

В отличие от собравшихся, посланец Ватикана глядел бодро и ситуацию контролировал четко.

– Хорошо вам говорить, святой отец, – пробурчал львовянин. – Вашей-то подписи там нет.

– Это точно… – кивнул генерал.

– Что, господа, на попятную? – усмехнулась Марта.

Представители польской стороны уставились на отступников-украинцев.

– Да бросьте вы, – не дрогнул Андрей Данилович. – Никакой попятной. Как бы там с этими документами ни повернулось, завтра во Львове все решится. Отступать лично я не намерен.

Генерал согласно кивнул.

– Вы хотите в сложившихся обстоятельствах продолжать операцию? – оторопел вдруг пан Анджей.

– Почему нет? – пожал плечами Андрей Данилович.

– Но ведь в документе наши подписи!

– Только не надо паники, пан Анджей, – сказала сквозь зубы Марта. – Возможно, документ еще вернется. Армия ищет беглеца, и будем верить, что найдет. Время есть, запасемся терпением.

– А если документ будет уничтожен, так это только к лучшему, – заявил генерал. – Всем будет спокойнее.

Общее молчание послужило одобрением сказанному.

– Но все же, панове? – обвел неуверенным взглядом всех присутствующих варшавянин. – А что, если документ окажется в руках наших недругов?

– Даже если документ окажется у наших недругов, сын мой, – вставил отец Павел, – его можно объявить фальшивкой.

– Хороша фальшивка! – возмутился пан Анджей. – Я занимаю высокий пост в сейме, моя подпись хорошо известна. Любая экспертиза установит ее подлинность. Так же, как и вашу, пан Юзеф, и всех других. И что нам говорить тогда?

– Боже, куда девались мужественные мужчины? – подняла глаза кверху Марта.

– Туда же, куда скромные женщины, – злобно огрызнулся политик.

– Как бы там ни было, операция будет продолжена, – заявил Андрей Данилович. – Была проведена огромная подготовительная работа. Одного оружия закуплено на колоссальную сумму. Наши люди только ждут сигнала. Черт с ним, с этим документом. Если все получится, отплюемся как-нибудь.

– Да, но… – сказал Антон Кусь. – Пан Анджей прав. В документе есть и мое имя. А я являюсь ближайшим помощником госпожи Тарасенко. Вряд ли ее устроит, если откроется мое участие в этой акции.

– Так спросите, устроит или нет! – рубанул генерал с военной прямотой.

– Спрашивал.

– Ну и?

– Она сказала, что документ должен быть возвращен. В противном случае она отказывается поддержать нас. Вы понимаете, панове, что в случае обнародования документа факт заговора и убийство Богдановича косвенно будут поставлены в вину госпоже Тарасенко. К тому же в документе упомянута и ее фамилия как первого кандидата на пост президента Западной Украины. Все это вызовет негативную реакцию в мире. Так что – надо вернуть документ.

– От! – рыкнул генерал. – Говорил же, надо было шлепнуть этого шпиона сразу! Так понадобился вам какой-то Яцек. Притащили сюда заразу, теперь всей кучей не расхлебаем…

– Успокойтесь, генерал, – сказала Марта. – Все это мы уже слышали не раз.

– В самом деле, пан генерал, – поддержал ее отец Павел, – хватит бросаться взаимными упреками. Мы собрались здесь ради общего дела и будем заодно.

Генерал потупился, как молодой офицер, получивший замечание от своего начальника.

– Надо принять решение, панове, – продолжила Марта, благодарно взглянув на священника. – Будем продолжать операцию или нет? Предлагаю голосовать.