Петля Афродиты - Лариса Соболева

– Вижу, узнал меня. Ну и как оно – все терять? Но ты потерял только деньги, я не забрал жизни твоих детей.

– Ты же умер… – с трудом выдавил Маковец.

– Я мастер распускать слухи. Все ради вас. И вот ты передо мной – жалкий, несчастный, как обглоданная кость.

– Ты пришел за мной?

– Да. Это будет справедливо. Такие люди не должны появляться на свет, но вы есть. Значит, должны быть и те, кто вас сметет.

И в этот момент Маковца кто-то куснул за шею, он инстинктивно приложил ладонь к месту укуса, вскоре почувствовал горячий поток, стекающий на грудь. Отнял руку – она в крови. И что-то выплескивалось… чуть ли не фонтаном. Маковец оглянулся. Сати стояла у стены, да, она отошла, чтобы кровь не попала на нее… в ее руке сверкнула сталь… опасная бритва… очень удобная, потому что складывается. Он все понял, взревел и ринулся вниз, зажимая рану. Он бежал за помощью и не добежал, упал у начала лестницы, но тянулся к выходу…

Стоя над трупом, Сати спросила у Халилова:

– Вы удовлетворены?

– Нет. Мало я видел его страха, страданий. Слишком быстро закончилась агония. Идем. Ты хорошо сработала. Главное, не оставлять следов.

Она пошла к выходу, ни разу не оглянувшись на тело, Сати понимала, что лишний взгляд – лишнее воспоминание в будущем, а ей не хотелось это помнить.

Смерть Мака не вызвала удивления, он был порядочной скотиной, а потому убить его жаждала пара десятков обиженных и обманутых, если не больше. Сати взял на работу Сорокин и очень радовался, что так вышло. Действовала Сати по тому же сценарию. Зачем придумывать новую западню, если программа и так работает? Впрочем, с Сорокиным было все гораздо проще, потому что он был готов к отношениям задолго до ее появления в своей приемной. Разница – в охране, эти ироды торчали у дверей спальни, пока патрон упражнялся на кровати. То есть наедине, чтоб вообще никого не было рядом, они не оставались.

При всем при том человек становится проще и доступней, когда на него сваливается куча несчастий. И куда подевалась важность, куда делись спесь и высокомерие? Сорокин очутился у пропасти, как и Маковец, но, как ни странно, второй более стойко переносил неудачи. Бедность в трехэтажном доме Сорокин переживал тяжело, он раскис, часто ныл. Наконец настал период, когда он вынужден был распустить охрану, потому что платить нечем.

Однажды в его собтвенной бане Сати натирала ему маслом спину, а он жаловался на жизнь. И вдруг явился Халилов, как черт из преисподней, тем более что действительно было жарко, баня ведь. Сорокин тоже не узнал его, а когда понял, кто перед ним, стал на колени и просил пощады. Но Халилов много лет лелеял мечту поквитаться с ним, его не могли тронуть крокодиловы слезы, он дал знак Сати, которая находилась за спиной Сорокина. Наблюдая за корчами хозяина, Халилов сказал ему напоследок:

– Не ожидал? Я много лет готовил этот удар. Как вы нанесли его мне в спину, так и я вам нанес. Не Сати, а я! В спину. Смертельный.

Буквально на следующий день Сати, обливаясь слезами, дала показания в полиции. Да, она удачно разыграла страдания и жуткий страх перед убийцами, а через пару дней Халилов увез ее из города, но перед этим заехал на кладбище, где лежала его семья.

– С той ночи дедушка разрешил себе болеть, – закончила Сати. – А через несколько месяцев умер, я стала его наследницей. Правда, занимательная история девочки Лизы?

Надежда Алексеевна слушала, замерев, да и дышала через раз. Сейчас она не знала, что ей делать, груз вины давил на все тело, словно оно находится под невидимым прессом. Самое время умереть, но силы остались, потому что Надежда Алексеевна думала о своих детях, которым она может еще что-то дать.

– Инну ты?..

– Да, конечно.

Сказано так просто и легко, будто речь пошла о вчерашней покупке сумки, перчаток, а не о человеческой жизни. К Инне Надежда Алексеевна относилась определенно, она влезла в постель мужа и любить ее не за что, но при чем здесь Лиза-Сати?

– Ты приехала разбираться со мной, зачем же убивать тех, кто тебе ничего не сделал?

– А как бы я тогда разбила вашу милую семейку? С Инной я познакомилась год назад, изредка мы с ней сидели в кафе. Потом мне удалось познакомиться с Костей, теперь вы знаете, как я умею накидывать петлю на мужчин. И понимаете, почему я отвергла Костю – спать с родным братом нехорошо. Инна тоже имела власть над вашим мужем. Я говорила ей, чтоб она бросила Болотова, она же не слушалась. Два раза я сильно напугала ее нападениями – не помогло. Но когда она показала мне сообщение от Болотова, это было в воскресенье, я решила тоже прийти и вызвала ваших детей. Самое сложное – чтобы она впустила меня в квартиру, ведь Инна ждала вашего мужа, я была лишней. Поэтому пришла в половине десятого, соврала, что иду с вечеринки, мол, а тут идиот пристал, он гонится за мной. Она не могла отказать, ведь и за ней гнались недавно. Потом я якобы звонила знакомому и просила приехать за мной. Разумеется, я же и вывела из строя звонок в двери, телефон…

– М-да… Халилов сделал из тебя чудовище.

Сати резонно парировала:

– А кто вам мешал сделать из Лизы человека? Умирая, мой дедушка завещал мне: «Все, что у тебя отняли, верни. Нельзя, чтобы побеждали сволочи». Но в нашем с вами случае возврат получили вы – то состояние безнадежности, страха, несправедливости, обиды. Состояние потери. Ваш образцовый клан рассыпался. Кстати, Косте я отправила фото, где папа в постели с его любимой женщиной… м… со мной.

– Даже так? А что приготовила Марьяне и Артему? – забеспокоилась Надежда Алексеевна. Она знала одно: детей будет защищать от Сати всеми возможными способами.

– Марьяна дура, она сама себя наказывает – опять ваше воспитание. Артем… В Эллу я вложила все лучшее, что у меня есть, я люблю ее, как свою дочь, а она почему-то из тысяч молодых людей выбрала вашего сына. Но я не могу причинить ей зло. Правда, опасаюсь, что гены у него такие же, как у вас и вашего мужа.

Сати допила воду, взяла сумочку со стола. Но тут раздался звонок, она взяла трубку и усмехнулась:

– Ваш муж. Послушаем, чего он хочет?

Надежда Алексеевна не ответила, она сидела, низко опустив голову, закрыв глаза ладонью. Все, что происходило последний месяц и сейчас, вырывало ей сердце, а рядом никого, кто разделил бы ее боль, раскаяние, сожаление, да пожалел – и то стало бы легче. Никого… Напротив, Сати доставляло удовольствие видеть раздавленное существо в ее лице, она включила громкую связь и положила телефон на столик, чтобы Надежда Алексеевна не пропустила ни словечка:

– Да, милый?

– Сати… – на манер капризного мальчугана протянул Болотов, забывший нечаянно, что стукнуло ему больше полтинника. – Я больше не могу… Если ты срочно не приедешь, умру…

– Жди, жди, милый. Осталось минут пять подождать. – Переговорив, Сати кому-то позвонила: – Вышвырните его вон… Прямо сейчас. Ну вот и все, Надежда Алексеевна. А теперь идите и сдайте меня следователю.