Небо цвета крови - Сергей Попов

— Джин, тащи его сюда, — попросил Курт, взялся за лопату и затеял копать яму. Прогретая пламенем почва поддавалась легче, острие входило как в масло, без натуги. Заметив краем глаза, что жена стоит на одном месте, бездействуя, повысил голос: — Джин! — и пальцем указал на тело. — Что ты стоишь?..

— Может, лучше я покопаю? — нервно дыша, вступила в неуместный спор Джин, надеясь поменяться с мужем работой. — У меня бы получилось…

— Джин… — начиная сердиться, пока спокойно произнес муж, — вези его сюда…

— Не могу я — боюсь!

Курт не выдержал, воткнул лопату, оперся на рассохшийся черенок.

— Ну что за детский сад у нас тут происходит? — спросил он, глядя на супругу, точно на неразумное дитя. Брови нахмурились, глаза смотрели испытующе, пристально. — Торговаться, что ли, как на рынке будем? Сами себя ведь задерживаем!

Поскольку муж начинал терять терпение, Джин ничего не оставалось, как пересилить себя, подчиниться. Опустив голову — по колено вошла в снег, холодными руками схватила веревки санок, словно удила, и повезла мертвеца к яме. Выкопав ту до нужной глубины, супруги осторожно перенесли туда труп, а далее Курт засыпал его землей и разровнял лопатой.

Замолчали. Оба глядели на только что зарытую могилу пустыми глазами.

— Пойду ветви потолще поищу, — прервал безмолвие Курт, передавая жене лопату, — крест поставлю.

— Зачем? — задала глупый вопрос Джин и сама же смутилась, мысленно вынесла укор.

Тот вдумчиво глянул на нее, ответил:

— Он же не собака, в самом деле, а человек. Надо как полагается проститься…

И удалился в лес.

Через некоторое время вернулся с двумя толстыми заиндевевшими ветками. Вытащив лоснящуюся веревку из санок — связал их крест-накрест, воткнул в могилу, встал рядом с Джин.

— Вот… — с какой-то неловкостью протянул Курт через минуту, желая хоть чем-то разбавить гнетущее молчание. — Теперь хорошо, по-христиански.

Джин не ответила: не осталось на это ни слов, ни сил — похороны полностью опустошили.

— И даже ничего о нем не знаем, — нерадостно промолвила она после затянувшейся паузы и перечислила: — Ни имени, ни кто он такой, ни откуда — ничего.

— Ну, почему же, — не согласился супруг, — кое-что он мне все-таки успел о себе рассказать, когда вез его к дому. Звали нашего гостя Баз, пребывал в Гриме — запасался товарами, потом узнал об арене, сулящей в случае победы над серией противников хороший куш, победил, набрал добра и сделал ножки к югу. Однако уйти ему спокойно так и не дали — «Стальные Вараны» устроили погоню. Чтобы оторваться от преследователей — пошел другой дорогой и нарвался на группу потрошителей…

— Ужас… — лишь проговорила Джин, похолодев от таких подробностей. — Лучше бы отдал им все, зато, может, живым остался…

— Наивная ты, Джин, я не могу, — усмехнулся тот, — все равно бы его никто вот так просто не отпустил. Ну, допустим, вернул он им все — и что дальше? Думаешь, они ему после этого руку бы пожали и счастливого пути пожелали, что ль? — Курт даже засмеялся. Жену этот смех немного обидел, но она решила деликатно промолчать. — «Стальные Вараны» — не сестры милосердия, милая. Жалеть всяких бродяг вроде него уж точно не станут, в лучшем случае — отберут все до мелочи, и дай бог отпустят удирать в одних трусах. — И закончил со знанием дела: — Иначе делать надо было…

— Продыху от этих бандитов нет, — со злостью произнесла Джин, сжав с какой-то ненавистью лопату, — честным людям даже в город зайти нельзя за покупками! Когда же их всех перебьют, скотов!.. Когда мы все вздохнем спокойно! О каком тут будущем тогда думать можно…

Курт пожевал губами, намереваясь что-то вставить, но потом передумал и перевел разговор в иное русло:

— Он мне, между прочим, сообщил, где обронил свой рюкзак. И я хочу сегодня за ним сходить… — заявил он, оборачиваясь к жене. Глаза азартно загорелись. — Не пропадать же добру, верно? Тем более, если он доверху забит припасами.

— Дома тебя вообще не удержать… — вздохнула Джин и, насупившись, подумала с грустью: «А ведь сегодня День святого Валентина…»

По взгляду и голосу догадавшись, что гложет Джин, Курт улыбнулся и произнес:

— И да, я не забыл, какой сегодня день! — и сразу продолжил: — Подарок тебя и Клер будет ждать дома. Договорились?

Джин расплылась в улыбке.

— А теперь пойдем, пока дочка не проснулась, — заторопился Курт и опасливо прибавил: — И пока еще безопасно…

* * *

Взгромоздившись на поваленную железобетонную стену, покрытую зеленоватой наледью, я оперся рукой на витиеватую разъеденную арматуру, частично скрытую под изморозью, и внимательно оглядел местность, куда прежде не заходил так глубоко. Вокруг — пустынно, жутко, безветренно. Грязный пепел запачкал руины давно разоренных домов, лег тяжелой шапкой на плафоны уличных фонарей, крыши грузовиков, покоробившиеся столбы, надежно скрыл ранее проложенные безопасные маршруты собирателей и охотников. В стороне от них, возле мертвого леса, бродили небольшие своры потрошителей, периодически копошащихся в пепле, рассчитывая отыскать какое-нибудь пропитание, ближе к развалинам прогуливалось семейство мясодеров — крупных ободранных вепрей, уже как много лет использующих человека в качестве основного рациона питания. А по небу, наглухо закрытому мохнатыми тучами, нередко проносился с десяток костоглотов — крикливых облысевших костлявых и очень опасных ворон, без особого труда дробящих своими кривыми крепкими клювами кости любому даже через теплую одежду или шкуру.

Хрю-хрю!.. Кар-кар…

— Что ж ты, Баз, так далеко свой рюкзачок-то запрятал?.. — негромко проговорил я, переводя оценивающий взгляд то на мясодеров, где один из них ударом гнилых клыков перевернул легковую машину, то на потрошителей, поднявших уши от раздавшегося грохота. — Как же мне теперь мимо них к Кипящему Озеру-то выйти?..

Придя к выводу, что самый безопасный путь — придерживаться правой стороны от домов, — потуже затянул лямки рюкзака, оправил винтовку и спрыгнул со стены на некрутой склон, утыканный крохотными, но жутко острыми кустарниками.

Соскользнув по нему, поднимая целое облако пепла, я укрылся за обмерзшим отбойником и настороженно посмотрел на пасущихся впереди вепрей, опасаясь быть замеченным. Но те даже не подумали повернуть свои кряжистые грузные рыла в мою сторону и, как ни в чем не бывало, продолжили выстукивать заскорузлыми копытами по асфальту, выискивая среди изгари и снега то, чем можно прокормить себя и потомство. А вот их заметил не сразу — их поросята, тихонько похрюкивая, боязливо прятались за взрослой неуклюжей мамашей, роющейся в перевернутой помойке, и не отходили от нее ни на шаг. Потрошители же, унюхав свинят, приближаться не осмелились — знали: мясодеров, особенно тех, кто стережет выводок, трогать не следует — моментом вспорют брюхо. Потому ждали удобного момента, суетясь вдалеке, как шакалы. Вепрей такой расклад полностью устраивал, и покидать дорогу они пока не собирались, автоматически становясь для меня проблемой номер один.