Лиза. История жизни, или На Пределе - Людмила Малинина

младшему сыну, то бишь еще одному моему дяде, только со стороны отца. И была такова.

Не скажу, чтобы я ее не любила. Любила, но по-своему. Она никогда особо нами не интересовалась. Мы с сестрами иногда навещали ее, только по отдельности. Оксанка и Машка скромностью не страдали и все время у бабки Аллки денег занимали. Ксанка, как правило, долги отдавала, а вот Мария все время забывала это делать. Еще одна черта, которая меня бесила в ней. Я пару раз приходила к бабушке в гости, но старалась не рассказывать ей о своей семейной жизни. Боялась, что бабуля опять заведет свою любимую шарманку, и попытается меня затащить в их эту верующую коммуну.

Прости меня Боже! Я ничего против Господа Бога не имею. Но чтобы вот так, как бабка Алла, ни за что на свете! Ну не создана я ни для монастыря, ни для семейной жизни, что еще с меня взять, а? Да и монахиней становиться вроде как уже поздно. Аль не девственница уже, пью, курю, матом ругаюсь, и даже с мужиками вон иногда дерусь. Святой никогда не была, и становиться ею не собираюсь. Так всем при знакомстве и говорю: «Здорова. Я — Лиза. Не святая, и никогда такой не буду. Пью, курю, матом ругаюсь. Прошу, любить и жаловать такой, какая есть. Лгать не буду. Лесть не люблю. Если есть что мне сказать, флаг в руки. Притворство ненавижу. Лучше горькая, правда, чем сладкая ложь!»

Как думаете, много таких, кто остается рядом, после такое речи? Правильно, нет! Рядом со мной сейчас только те, кому я доверяю полностью. Вот они знают меня настоящую. Я могу улыбаться и весело хохотать, когда на сердце больно, только главное глаза прятать вовремя и, никому прямо в лицо не смотреть. Иначе трендец полный. Раскусят в два счета.

— Твои глаза — как зеркало души, — мама блин, ты опять принялась за старое? — Опять что-то вспомнила. Глазки такие грустные-грустные. Знаешь, когда твой папа был жив… — дальше я продолжаю ее слушать, начисто отключая эмоции, так как знаю, что за этим последует. Это еще одна функция моего организма, которая выработалась за последние четыре года.

Пока я тут сижу на кухне, жду, когда Михаэль заедет за мной и заберет, моя мамулечка-красотулечка, решила, что нашла свободные уши и вылить на меня еще одну порцию воспоминаний, которые я по сто раз слышу, когда она выпивает. Редко происходит что-то новое. Потом начнутся слезы. Я сначала разозлюсь, попытаюсь, как обычно отгородиться от этого, но в итоге, буду ее обнимать, успокаивать и реветь на пару с ней. Стандарт.

В этот момент звонит мой телефон. Михаэль. Ну наконец-то! Его звонок спасает меня от пьяной маман. Я беру трубку.

— Да?

— Я подъехал. Выходи, — слышу такой милый голос своего мужчины и улыбаюсь.

— Щас буду, — отключаюсь, виновато смотрю на маму и делаю попытку ускользнуть. — Я пошла. Михаэль приехал. Ждет. Завтра зайду, поболтаем, ок?

Размечталась. Кто бы сомневался, что так легко смогу уйти. Быстро ополаскиваю кружку. Скольжу взглядом по безобразию в раковине, делаю мысленно пометку, что надо бы завтра прибраться. И быстренько сбегаю в коридор. Натягиваю обувь, хватаю сумку и тут же оказываюсь в объятиях мамы.

— Доченька, я тебя очень люблю, — шепчет она и начинает плакать.

— Я тоже люблю тебя, мам, — нежно вытираю ее слезы.

— Ты такая красивая стала, как ушла от Андрея. Ухаживать за собой начала. А то выглядела как пятидесятилетняя старуха.

Что верно, то верно. Я запустила себя, пока жила с Андреем. Перестала краситься, одевать то, что мне нравилось, подстраиваясь под вкусовые предпочтения мужа. Жила ради него. Андрюша это, Андрюша то. Если в гости к кому-то ходила и засиживалась там дольше обычного, потом вскакивала и как угорелая неслась домой. Как же, Андрей должен домой на обед прийти, а я сготовить не успела. Тьфу ты, ну! Вот как можно было быть такой глупой дурочкой, а?

— Спасибо, — усмехнулась я, мысленно соглашаясь с мамой. — Давай, ложись, отдыхай. Завтра зайду. И мам, пожалуйста, хватит пить. Ты же знаешь, как я этого не люблю.

— Хорошо.

— Честно?

— Я вот, сейчас стопочку выпью и все, — немного замешкалась мама с ответом, а я вздохнула. Знала, что одной стопкой дело не закончиться.

Поцеловала маму, и убежала.

Выскочила на улицу, направилась к зеленке. Сбоку дома находился маленький зеленый магазинчик, у нас в городе все его величают Зеленкой. Вот там-то и ждал меня Михаэль. «Место встречи изменить нельзя», — усмехнулась я. Ой мама, как вспомню, что мы вытворяли около зеленки с любимым, так щеки пылать начинают. Вот никогда не любила на людях проявления, каких либо чувств. Считала это моральным и ущербным чувством, а сама-то как влюбилась, так все, слетела с катушек.

Подбежала к любимому. Он усадил меня на капот машины, размещаясь между моих ног и жадно поцеловал. Ответила ему со всей страстью, на какую была только способна. Эх, жаль мы не дома, изнасиловала бы и глазом не моргнула.

Михаэль отстранился. Поправил выбившую из моего хвоста на голове, прядь волос, пряча ее за ухо. Нежно погладил по щеке.

— Я вискарик взял. Будешь?

Кивнула. Чуть-чуть можно.

— А сиги?

— Сейчас куплю. Подождешь?

— Куда ж я денусь? — усмехнулась.

Спрыгиваю с капота хондочки, и сажусь в машину.

— Привет, — слышу знакомый голос и удивленно оборачиваюсь назад. — Ничего, что я с вами немного потусуюсь? С Андреем поругалась.

— Без проблем, — отвернулась обратно, а у самой неприятно так под лопаткой засосало. Что-то в последнее время Сашка все чаще и чаще вертелась рядом с нами. Мне это начинало не нравиться, но я как, обычно сделала вид, что все «чики-пуки».

Михаэль быстро вернулся, сел за руль и погнали к нему. Так как мы не афишировали что, живем вместе, надо было вести себя так, словно мы только помирились. Странно все это. Я взяла сигарету, приоткрыла окно и закурила. Опять углубляясь в свои воспоминания. Ибо мне совсем не хотелось думать, каким боком Александра оказалась в машине, раньше меня.

Как там говорят? Разгон от милой зайки до жуткой стервы полторы секунды, и тормозного пути нет? Хмыкнула. Стерва из меня так себе. А вот что тормозного пути нет, это точно. Я собственница. И очень ревнивая к тому же. Уж лучше во мне зверя не будить, могу так накосячить, что мама не горюй! Вообще-то у меня настроение быстро портящееся. Да, да, я — Близнецы по гороскопу.

Оксанка сеструха старшая, боевая такая, за словом