Порочные намерения - Лидия Джойс

Держи себя в руках, велел он себе. Он и держал в руках — и себя, и ее.

— Сядьте, — приказал он, подцепив стул со спинкой и подтолкнув его к Эсмеральде.

Она наконец выпуталась из своих юбок и встала. Эсмеральда стояла неподвижно, лица ее не было видно. Она была высокого роста для женщины, рост ее увеличивали изящные туфельки, которые он заметил, когда она упала, — их квадратные каблуки делали ее выше на два дюйма. Но он был еще выше, и кроме того, шире, и откровенно пользовался своим ростом и весом, стоя между ней и дверью.

Она немного повернулась в сторону стула, и Томас увидел, что она колеблется.

— Если вы задумали схватить стул и пустить его в ход против меня, я действительно ударю вас на этот раз, — сказал он, напустив льда в свой голос. — От моего удара падают и мужчины.

Она на миг остановилась, и Томас мог бы поклясться, что чувствует, как она шарит взглядом по его лицу. Потом она медленно села.

— Здесь нет ничего, что вам нужно, — сказала она тем же мелодичным голосом, каким заставила его утратить рассудок тогда в библиотеке. — Вы вторглись силой в мой дом и напали на меня. Уходите, прежде чем я велю арестовать вас за нападение на беззащитную женщину, у которой нет отца.

— Откуда вы взяли это ожерелье? — спросил Томас, не обращая внимания на ее слова.

— У меня было видение… — начала было Эсмеральда.

— Хватит с меня ваших видений! — оборвал ее Томас. И сказал, воспользовавшись слухами, ходившими о нем: — Если у вас действительно бывают видения, тогда вам следовало бы знать, что случилось с моим братом. И тогда вам бы отчаянно захотелось рассказать мне то, что я хочу узнать.

Она долго молчала.

— Вы убьете и меня тоже? — спросила она наконец.

— Я пойду на все, чтобы добиться нужного мне ответа, — сказал он. — На все. Кто дал вам это ожерелье?

Она посмотрела на него, на его тяжелом, грубом лице застыло яростное выражение, и она поверила в то, что он сказал. «Выжить, — сказала она себе. — Единственное, что я могу сделать, это выжить». Она не могла дать ему то, чего он хотел: он не поверил бы ей, а ставки были слишком высоки. Ее могли повесить за то, что она сделала, хотя приговор и был бы несправедлив. Нужно сбить его с толку — как-нибудь, во что бы то ни стало.

Она все еще ощущала в его глазах жар, когда он смотрел на нее, но теперь жар стал более жгучим, более бешеным. Его глаза впивались в ее тело, прожигая насквозь. Их встреча отчасти лишила его самообладания, хотя он и не понял этого пока что — и она могла бы использовать это для собственной пользы. Или хотя бы для выживания.

Сейчас она не могла заморочить ему голову и уйти, ничем не поступившись, но она могла уйти живой. Ее сердце забилось быстрее, когда она принялась раздумывать над тем, что делать, — забилось от ужаса и… да, от грубой похоти, которая так предательски сродни страху. Холодная часть ее существа презрительно усмехалась этому пылу. Она пала так низко, что теперь какая-то часть ее приветствовала риск провала так же, как приветствовала награды за успех. «Шлюха, — насмешливо сказала она себе, — вперед. Тебе нечего терять».

Уняв смятение, поднимавшееся откуда-то изнутри, Эм вскочила на ноги и, сделав два шага, подошла к лорду Варкуру.

— Ну давайте же, — сказала она с безрассудным гневом, который грозил задушить ее. — Убейте меня теперь же, и покончите с этим. Но ведь вам на самом деле не хочется меня убивать, да? Вам хочется швырнуть меня на кровать и овладевать мной снова и снова, пока я не запрошу пощады.

Грубость собственных слов царапала ей гортань, но она безжалостно бросилась вперед. Он хочет ее — она чувствовала это. В данный момент только его вожделение и давало ей власть над ним. Только оно могло спасти ее.

Она понизила голос до шепота, не будучи уверенной, что сможет договорить громко:

— И вы знаете, что вам этого хочется.

Теперь она стояла совсем рядом с ним, ее юбки прижимались к его ногам. Он замер на месте, его лицо превратилось в ужасную маску. Она положила руки ему на грудь и ощутила дрожь глубоко внутри. Ее рука неторопливо скользнула под прекрасное тонкое сукно его фрака и ниже, где и нашла его естество.

Варкур зашипел, с негодованием схватил ее запястье и сжал с сокрушительной силой. Она заставила себя рассмеяться, но звук этот, вырвавшийся из ее горла, походил на шорох наждачной бумаги. Он отвел ее руку и привлек молодую женщину к себе.

— Вы считаете себя особой, умудренной жизненным опытом, не так ли? — сказал он, и от его слов по телу ее пробежал ледяной холод. — Вы думаете, что вы все знаете. Что вы всем занимались, все пережили. Но я говорю вам, что вы — всего лишь дитя в лесу. Вы понятия не имеете, с кем имеете дело.

Его лицо приблизилось к ее, он яростно смотрел на нее. В ответ она откинула голову, подалась к нему и поцеловала его через ткань своей вуали.

Если какой-то частью своего сознания она и надеялась, что вуаль помешает ей ощутить вкус его губ, то сильно ошиблась; Его реакция была мгновенной, полной, он рывком прижал ее к себе и в ответ царапнул своими губами. В его поцелуе не было и грамма нежности. То была битва, сражение его воли с ее. Она почувствовала силу его тела.

Варкур с проклятием оторвался от нее. Он снова закрутил ей руку за спину, толкнул ее бедром и развернул от себя. Она задыхалась — от ужаса и от вожделения, такого неприкрытого, что сама испугалась.

— Я могу показать вам целый мир, о котором вы никогда не мечтали! — Его дыхание было жаркое и скрежетало ей в ухо.

— Вы же не знаете, чем я занималась, — возразила Эм. Ее сердце билось так громко, что она едва расслышала собственные слова.

Его рука рванулась к пуговицам на нижней части ее лифа, и они выскочили из петель. Он просунул руку под лиф и потянул за тесемки ее нижних юбок, так что они развязались, и юбки упали. Эм чувствовала, как его руки трудятся над ее кринолином. Завязки подались, и он зацепил ногой ее юбки, кринолин с дребезгом упал на пол.

— Вы ведь настоящая куртизанка, да? — презрительно сказал он. — Вы знаете, что делаете, соблазном завлекая мужчину к себе в постель. Очаровывая его своими хитростями и вызывая на откровенность. — Он оттолкнул ее в сторону, и, бросив взгляд через плечо, Эм увидела, что он поднял крышку коробочки, стоявшей на ее ночном столике. Увидев содержимое, он мрачно усмехнулся. — Настоящая куртизанка, — повторил он с ядовитым удовлетворением. Вынул из коробочки презерватив из овечьего желудка. — Вы приводите своих любовников, своих покровителей сюда, не так ли?

— Каждую ночь, — через силу проговорила она. — Они выстраиваются в очередь у моей двери, и я принимаю их одного за другим и учу таким штучкам, какие им и во сне не снились.

— И вы надеваете это на них? И моете, когда они уходят? Выворачиваете наизнанку, чтобы смыть их семя? Вы просто слишком боязливы, куртизанка вы моя, авантюристка.