Друзья, любовники, шоколад - Александр Макколл Смит

Взяв конверт, Изабелла прошла в кабинет. Джейми часто звонил ей. В этом не было ничего необычного, и все-таки ее снедало любопытство. С чего ему вдруг понадобилось срочно поговорить с ней? Вероятно, это связано с той девушкой. Почуял ли Джейми что-то неладное? Может, он поджидал Изабеллу после концерта и даже заметил, как она воровато ускользнула? Он не чурбан, замечает странности в поведении тех, кто его окружает, и вполне мог догадаться, почему она предпочла молча уйти. Но если он обо всем догадался, это в корне изменит их отношения. Она не допустит, чтобы он видел в ней отчаявшуюся поклонницу, особу, достойную сожалений и жалости.

Изабелла двинулась к телефону, но тут же остановилась. Надоедливая поклонница, конечно, позвонила бы мгновенно. Но ведь к ней это не относится. Она свободная и независимая женщина, волею обстоятельств – приятельница молодого человека. С чего ей вести себя как взбалмошной старой деве, жадно хватающейся за любой повод поговорить с предметом страсти? Она не станет звонить ему. Если он хочет поговорить, дозвонится сам. И сразу же ей стало стыдно. Такие рассуждения извинительны для вздорной, склонной к интригам девчонки, но не подобают женщине ее возраста, с ее опытом. Изабелла на секунду зажмурилась: необходимо было подчинить чувства силе воли – voluntas. Ее решение: она не влюблена в Джейми. Она рада, что он нашел себе девушку. Она спокойна.

Открыв глаза, Изабелла оглядела привычную обстановку своего кабинета: книги до потолка, письменный стол, взывающий о внимании к разложенным на нем рукописям, рационально выстроенная жизнь редактора журнала «Прикладная этика». Телефон стоял на столе. Она подошла к нему и набрала номер Джейми.

«Изабелла, – проговорил механический голос, – меня нет дома. Вы сейчас слышите не меня, то есть меня, но только записанного на пленку. Мне очень нужно поговорить с вами. Вы согласны? Как насчет завтра? Я готов заскочить в любое время. Жду звонка».

Изабелла положила трубку на рычаг. Голоса тех, кто отсутствует, пугают, как письма, пришедшие от мертвецов. Она получила однажды такое письмо от своего постоянного автора, чью статью в этот раз отказалась печатать. «Не понимаю, почему моя работа не принята к публикации», – говорилось в письме, а несколько дней спустя Изабелла узнала, что тот человек скончался, и долго мучилась от мысли, что ее отказ омрачил, вероятно, последние дни его жизни. Она не усомнилась в правильности своего решения, но подумала, что не следует забывать об ожидающей всех нас смерти – это учит осмотрительности. Помня, что всякий, с кем ты имеешь дело, может уйти в небытие в любой момент, мы будем хоть чуть добрее друг к другу.

Взяв конверт, присланный из Сиэтла, она открыла его с такими предосторожностями, словно предполагала обнаружить документ сверхъестественной важности. Сопроводительное письмо на бланке Университета штата Вашингтон она деликатно отложила в сторону и посмотрела на титульный лист рукописи. «Человек, который получил удар по голове и стал психопатом». При виде этого заголовка у нее невольно вырвался вздох. С тех пор как доктор Сакс написал свой трактат «Человек, который принял свою жену за шляпу», все словно сговорились использовать похожие названия. А связи мозговых травм с расстройством личностных качеств досконально изучены профессором Дамасио, который рассмотрел и в точности такой случай – травму головы у рабочего-металлурга. Но тут она вспомнила о своих благих намерениях и решила внимательно прочитать присланную работу.

Двадцать минут спустя она все еще вдумчиво читала рукопись, и в этот момент раздался звонок. Звонил Джейми.

– Простите, что пришлось разговаривать с автоответчиком.

– Вы сказали, что хотели бы увидеться.

– И не только хотел бы. Мне это необходимо. Она подождала разъяснений, но их не последовало, и она вынуждена была продолжить:

– Похоже, что-то серьезное.

– Нет, не особенно. Но для меня это, да, серьезно. Мне нужно обсудить с вами один очень личный вопрос. – Он сделал паузу. – Понимаете, я кое с кем познакомился. И хотел бы подробнее рассказать вам об этом.

Она медленно обвела взглядом книжные полки. Сколько всего написано о долге и обязательствах, а также о нравственной борьбе, на которую обрекает нас жизнь.

– Прекрасная новость, – выговорила Изабелла. – Я рада.

– Рады?

– Ну конечно. – На словах все оказывалось легко. Когда дойдет до дела, будет, наверное, труднее. – Я рада вашему знакомству. Если не ошибаюсь, я вчера ее видела – в Королевском зале. Она выглядит… очень мило. – Даже эти простые слова дались ей с трудом.

– Но ее там вовсе не было, – возразил Джейми.

– Как? – Изабелла нахмурилась. – Та девушка, в антракте…

– Это просто знакомая, – сказал Джейми.

На другой день она пришла в магазин на несколько минут раньше Эдди. Один из замков заело, и ей пришлось с ним побороться. Сделав неосторожное движение, она задела «тревожную» кнопку и, оказавшись в магазине, сразу услышала вой сигнализации. Казалось, необходимая комбинация цифр прочно впечатана в память. Но, вбежав в офис и увидев мигающие в полутьме огоньки, рычажки, кнопки, она вспомнила только одно: код – дата падения Константинополя. Конечно же, эту дату забыть невозможно, но сейчас вспоминалась лишь мисс Макфарлейн, историчка, в костюме из черного бомбазина, который та иногда надевала, возможно из уважения к директрисе, другой одежды не признававшей. Стоя перед рядами учениц, чинно сидевших в классе окнами на Джордж-сквер, она говорила: «Фатальный год для Запада, девочки. Фатальный год. Мы должны помнить эту дату, мои милые».

Мы должны помнить эту дату, мои милые, пронеслось в голове Изабеллы, и цифры сразу вспыхнули в памяти и заткнули сигнал тревоги. 1492. Она вздохнула с облегчением, но тут же слегка встревожилась, а потом сконфузилась. Константинополь пал не в 1492 году, а в 1453-м, когда султан Мехмед II сумел одолеть защитников города. «Помните, девочки, турок было больше ста тысяч, – говорила мисс Макфарлейн, – а нас – всего десять тысяч». Слушая мисс Макфарлейн, Изабелла на секунду – всего на одну секунду – смутилась. Мисс Макфарлейн шотландка и все-таки отождествляет себя с защитниками Константинополя. Если мы были защитниками, то кто был турками?

– В тысяча четыреста девяносто втором Колумб пересек океан, – пробормотала она.

– И что-то случилось в каком-то Константинополе, – произнес голос у нее за спиной. – Так Кэт сказала. И вроде так легче запомнить цифры.

Изабелла резко обернулась и увидела бесшумно вошедшего Эдди. Его внезапно раздавшийся голос сильно ее испугал, но зато хоть загадка разрешилась. Кэт записала ей комбинацию цифр и устно сообщила мнемоническое правило, которым пользовалась, а Изабелла послушно запомнила неправильную мнемонику, не успев ее скорректировать.

– Вот так люди и ошибаются, – сказала она Эдди.

– Неправильно запомнили число?

– Нет. Но Константинополь пал не в тысяча четыреста девяносто втором году. Он пал в тысяча четыреста пятьдесят третьем. Турок было больше ста тысяч, а нас… – Она замолчала, увидев, что Эдди непонимающе хлопает глазами.