Час Черной звезды - Евгений Малинин

Конечно, и в нем было много неясного и противоречивого, однако оно рождало в сознании точные, емкие образы Будущего… частично уже исполнившегося. Но самое главное заключалось в том, что Будущее, предсказанное Пророчеством, было… альтернативным! Любое из предсказаний Первого пророчества могло исполниться или… не исполниться — все зависело от выбора человечества. Это было и странно и… закономерно! Даже грядущий приход Разрушителя — существа, способного полностью уничтожить этот Мир, было предопределено путем развития цивилизации… Тем путем, на который, к сожалению, она давно уже встала! Но даже тогда, когда Разрушитель придет в Мир, у человечества оставалась возможность его остановить… если только большинство людей вовремя осознает опасность, угрожающую Миру, если только среди людей найдется кто-то, кто возьмет на себя задачу организации отпора, и если этот отпор будет правильно и достаточно жестко организован.

Единственное, что оставалось неясным трижды посвященному волхву, — когда Первое пророчество было составлено, действительно ли то, что он прочитал, является пророчеством или его автор просто пересказывал уже случившееся в Мире?

Летняя ночь пролетела быстро, а когда в окне комнаты пропали звезды и ночное небо высветлилось приближающимся рассветом, Ратмир вдруг уловил чужую неуверенную мысль:

«Тут кто-то… есть?.. Тут кто-то… есть!»

Последовало молчание, а когда Ратмир уже собрался отозваться, эта мысль снова проклюнулась, на этот раз уже более уверенно:

«Не прячься, я тебя чувствую. Ты в палате номер шесть, ты… новичок».

«Я не прячусь, — стараясь быть спокойным, отозвался Ратмир, — я действительно новичок».

Он уже понял, что к нему пробилась мысль одного из трех несчастных, обреченных провести остаток жизни в башне Покоя.

«Новичок, а прячешься! — В мысли незнакомца просквозило ликование. — Новичок должен быть общительным, должен искать кого-то, кто бы его утешил, ободрил!»

«Но меня не нужно утешать и ободрять», — все с тем же спокойствием ответил Ратмир.

«Нужно, нужно!.. — не согласился незнакомец. — Если тебя не утешить и не ободрить, ты скоро совсем свихнешься! Тебе ведь уже сказали, что твоя психика не в порядке, что твой разум поврежден?!»

«Нет, мне сказали…»

Но незнакомец быстро перебил Ратмира:

«Еще скажут, обязательно скажут! Мне тоже не сразу сказали, а потом… после… потом…»

Мысль вдруг стала вялой, растерянной, но Ратмира уже заинтересовал его странный «собеседник», он понял, что ему просто необходимо уяснить, каково это, пройти третье посвящение, достигнуть, казалось бы, вершины и неожиданно узнать, что вместо вожделенной вершины ты оказался в пропасти! Вот только его собеседник, похоже, слишком быстро потерял интерес к завязавшемуся «разговору».

«Значит, ты можешь меня утешить и ободрить?» — быстро спросил он, уже не рассчитывая на ответ, но ответ пришел, хотя и был все таким же вялым.

«Ободрить могу… Утешить — нет…»

«Почему же ты не можешь меня утешить?» — удивился Ратмир.

«Как же можно тебя утешить, если тебе еще не сказали, что ты свихнулся?! — Собеседник Ратмира мысленно хмыкнул и закончил свою мысль: — Вот когда тебе скажут, что ты уже не член Совета посвященных… потому что ты недостаточно посвящен… вот тогда и придет время утешать!»

«И как же тогда ты собираешься меня ободрить?..» — Ратмир мысленно улыбнулся.

«Ободрить можно разными способами. — Мысль незнакомца наполнилась важностью и многозначительностью. — Все зависит от степени угнетенности ободряемого и от его ментальных особенностей. Так что способ ободрения ты можешь предложить сам!»

«В таком случае расскажи мне, что с тобой случилось… — после секундной паузы неожиданно попросил Ратмир и прибавил, словно бы в оправдание: — Возможно, меня это ободрит?»

Его собеседник мысленно хихикнул, а затем уже гораздо более заинтересованным тоном ответил:

«А ты хитер!.. Но ты и прав — то, что случилось с другими, многих ободряет… на противопоставлении!..»

Последовало молчание, но Ратмир чувствовал, что его собеседник остается на мысленной связи. Наконец, по прошествии минуты, он снова «заговорил»:

«Хорошо, я тебе расскажу свою историю, а если ты мне понравишься, может быть, и кое-что подскажу. Итак, я дважды посвященный Хор из стаи восточных полозов…»

«Но ведь такой стаи нет?!» — изумленно подумал Ратмир, однако эта его мысль была закрыта им от общения, а потому его собеседник ничего «не услышал» и спокойно продолжил рассказ:

«У меня был очень хороший наставник — трижды посвященный Кануг из стаи южных лис, так что, пройдя второе посвящение и имея такую поддержку, я, конечно же, решил готовиться к третьему посвящению…»

И снова рассказ незнакомца вызвал у Ратмира удивление.

«Кануг был его наставником?! Но Вершитель никогда не берет учеников… Или это было во времена Вершителя Марка?! А может быть, еще раньше?!»

Хор между тем продолжал:

«Правда, мой наставник меня предупреждал, что последнее испытание может стать для меня… непереносимым, однако я, наблюдая за некоторыми из членов Совета, сделал вывод, что они ни в чем меня не превосходят! Когда Совет открыл вакансию, я выставил свою кандидатуру».

Мысль прервалась резко, так, словно ее носитель внезапно потерял сознание. Ратмир подождал с минуту, а затем осторожно поинтересовался:

«И что же случилось?..»

«Я разговаривал с Матерью всего сущего!» — торжественно отозвался Хор и снова «замолчал», словно ожидая, что Ратмир изумится, однако тот с легкой насмешкой ответил:

«Я тоже разговаривал с Матерью всего сущего!.. И не только с ней!»

«А с кем же еще можно говорить за гранью Бытия?!» — с неожиданным высокомерием поинтересовался Хор.

«Не знаю, наверное, со многими… — спокойно откликнулся Ратмир и добавил: — Я, например, разговаривал с Вершителем Марком».

«С кем?!» — изумился Хор.

«С Вершителем Марком», — повторил Ратмир.

«Так это значит, что он…» — осторожно, словно ступая по тонкому, подтаявшему льду, подумал Хор, и Ратмир буквально физически почувствовал, как напряглась их мысленная связь. И вдруг, словно бросаясь в полынью, его собеседник с каким-то безумным восторгом воскликнул:

«Значит, этот мерзавец сдох!!! Вершитель Марк сдох и ушел на ту сторону Бытия!!!»

«Мне кажется, полоз, ты недостойно говоришь о Вершителе Марке!» — резко оборвал его восторг Ратмир, причем родовое стайное имя Хора он назвал оскорбительно, с нескрываемым презрением, предоставляя своему собеседнику право на вызов. Однако тот словно бы и не обратил внимания на это оскорбление.

«Это он, это Вершитель Марк отказал мне в доверии, когда я рассказал, о чем говорила со мной Мать всего сущего!!! Это он, мерзкий старикашка, настоял на том, чтобы Совет посвященных отказал мне в доверии, а затем и вовсе объявил меня сумасшедшим и заточил в этой башне!!! Ты меня поймешь, новичок, ты меня хорошо поймешь, когда просидишь в своей палате сто сорок шесть лет, глядя из окна на недоступный тебе Мир, если, конечно, до тех пор и в самом деле не сойдешь с ума!!! Но я-то не сошел!!! Нет, я очень хорошо помню, что они со мной сделали!!!»