С судьбой не играют в прятки - Лора Брантуэйт

Алан понял направленность разговора по первым ноткам приветствия Генри. Малодушно пожалел, что вообще ответил на звонок. Тут же устыдился своего малодушия.

— Эл, ты не представляешь, что это за день! — патетически провозгласил Генри.

Алан огляделся. Он стоял рядом со своей машиной — пришлось вернуться за ней, потому день обещал быть непривычно богатым на разъезды, — на углу восьмиэтажной красно-кирпичной коробки по Кроуфорд-стрит, 114. По слухам, это был жилой дом. Он надежно спрятался в глубине квартала за баскетбольной площадкой, где какие-то юнцы пили пиво и играли в карты, и автомастерской. Подъезда видно не было. Алан должен был посмотреть там квартиру. Хозяин посетовал на то, что жильцы поспешно съехали и теперь «помещение простаивает». Алан заподозрил, что неспроста квартиру назвали «помещением», и был, судя по всему, недалек от истины. Где же этот чертов вход?..

— Боюсь, что представляю, Генри. Наверное, близится солнечное затмение, — пробормотал Алан.

— Нет, Эл. Это день, знаменующий приход моей свободы. Я увольняюсь.

— Что?!

— Я ухожу из компании.

— С ума сошел?!

— Нет. Но лучше ведь уволиться самому, чем дожидаться, пока тебя уволят, правильно?

— Ну… да. — Алан лихорадочно соображал, что же могло произойти.

— Знаешь, я собираюсь хорошенько напиться по этому поводу. Ты со мной?

— Сегодня не могу, извини.

— Ну… можно не сегодня.

— Тогда созвонимся еще, хорошо?

— Ага. Давай, счастливо.

Судя по тону Генри, он остался не очень доволен моральной поддержкой, которую оказал ему Алан, точнее ее полным отсутствием. Алан чувствовал, что земля качается и так и норовит вывернуться из-под ног. Ему совершенно не хотелось лететь вверх тормашками, поэтому он мужественно удерживал равновесие, но это становилось все сложнее и сложнее. Подумать только, еще и Генри… Он же классный специалист, что могло случиться?!

Алан не выдержал, вытащил мобильный, который только что спрятал в карман, и набрал номер Генри.

— Да?

— Дружище, извини, я сегодня сам не свой, у меня самого на работе большая заварушка. Не уверен, что сразу и правильно тебя понял…

— Что, опять эта твоя дамочка в бриллиантах?

— Нет. Если в двух словах, то меня понизили. Ниже некуда. Поэтому я и сам могу предложить тебе напиться.

— Вот это да! — Генри присвистнул.

Алан ощутил, как с поразительной быстротой поднимается настроение друга. Естественно, не потому, что он желал Алану дурного, а потому, что приятно, когда тебя понимают.

— Ты мне обязательно расскажешь, что у тебя там стряслось, причем в подробностях, хорошо?

— Конечно. Ты там… держись.

— Держусь.

— Ну пока. До связи.

— Да, счастливо.

Алан криво улыбнулся. Странная вещь — дружба. Вроде бы обменялись плохими новостями, а оба повеселели.

Иви сидела на скамеечке в сквере и смотрела на толстых голубей, бесстрашно — безнаказанность всегда рождает бесстрашие — разгуливающих едва ли не под ногами у людей. Людей было немного, в основном — пенсионеры и няньки с малышами. Будний день. Обычный понедельник.

Иви справилась с первой волной пессимизма. Эпизод в кафе, как ни странно, помог ей взять себя в руки, может быть, потому что был сигналом: если и дальше так пойдет, то история ее пребывания в Чикаго закончится плачевно, и очень быстро.

Она немного прошлась (тяжелая сумка на плече не располагает к долгим прогулкам), купила новую газету объявлений, решила сменить тактику, дозвонилась в первое попавшееся агентство и сказала, что ей нужна очень дешевая комната, в которой все-таки возможно было бы жить. Ее зарегистрировали в клиентской базе и пообещали перезвонить.

— Неужели у вас нет дешевого жилья внаем прямо сейчас? — изумилась Иви.

— Нет, мисс Хант, — отозвался голос в телефонной трубке. — Сейчас нет агента, который мог бы с вами поработать. Он перезвонит вам чуть позже. Приносим извинения за ожидание. Спасибо, что обратились в «Бартонз реал эстейт»…

Иви дошла до бистро на углу, купила хот-дог, оглядела тесное, насквозь пропитанное суетой помещеньице — и вернулась в сквер. Разделила хот-дог на две половины, съела сосиску, раскрошила одну половинку. Толстые голуби благосклонно приняли куски булки. Иви задумчиво жевала свою, глядя, как птицы торопятся урвать как можно больше крошек. В течение трех минут стайка увеличилась раза в три с половиной: к Иви слетались со всех сторон жадные до поживы голуби. Звук хлопающих крыльев радовал ее.

— Это мои голуби! — возмущенно произнес сипловатый голос за плечом Иви.

Она вздрогнула и обернулась. За спиной у нее — прямо на газоне — стояла высокая статная старуха. Одета она была по моде, но вот по моде каких годов — Иви затруднилась бы сказать. Возможно, определение затрудняла явно мужская черная шляпа в сочетании с розовым платком, повязанным на шею. У нее даже были перчатки. Розовые, но не очень чистые. Собственно, на перчатки Иви обратила внимание потому, что старуха вцепилась в спинку скамейки руками, очень похожими на птичьи лапы. «Сумасшедшая, — подумала Иви. — Ох, ну что за наказание такое?»

— Это мои голуби, — убежденно повторила старуха. — Как ты смеешь их кормить?!

— Извините… Но вас не было, вот я и подумала, что птицы, наверное, проголодались, — нашлась Иви. — Но раз все в порядке и вы тут, то я уже ухожу.

С сумасшедшими нельзя спорить, Иви знала наверняка, но покидать уютную лавочку в тени ей было жалко. Ну да ничего страшного, в Чикаго наверняка полно уютных мест, и не все они заняты безумными пожилыми леди.

— А-а… — протянула ее странная собеседница. — Ну да, ну да, я и вправду сегодня долго. Проклятые кости, никакого сладу… — Она обошла лавочку. Иви показалось, что двигается она с трудом, но все равно очень быстро. Наверное, от жары восприятие искажается. — А тебе что дома не сиделось?

Иви остолбенела, переваривая услышанное: «Как? Откуда она могла узнать?! Это же…» Потом взгляд ее упал на сумку. «А, ну тогда ясно…» Иви с облегчением выдохнула. Она не любила совпадений, не любила, когда сбываются приметы и принципиально не читала гороскопов. Все, что так или иначе было связано с непознанным, пугало ее, как в детстве — темнота под кроватью.

Иви доподлинно знала, что голуби — создания глупые, глупее даже хомяков, но если бы она не была так ошарашена сейчас, то наверняка заметила бы, с каким радостным оживлением они восприняли появление чудаковатой пожилой леди. Двое тут же взлетели и шумно приземлились ей на колени, ни дать ни взять ручные.

Но Иви не заметила.

— Что молчишь? — Старуха вонзала в нее взгляд, как спицы — упрямо и ожесточенно.

— Извините, задумалась, — вздохнула Иви. И что она здесь сидит? Собиралась ведь уйти! О, как крепко ей в детстве вдолбили мысль, что на вопросы старших нужно отвечать.