Синее пламя - Алексей Пехов

Через секунду она была готова поклясться, что слышала ослабленный расстоянием и непогодой крик. Быстро подошла к крохотному окошку, стараясь разглядеть, что творится на улице.

Почти сразу же по коридору кто-то прошел – скрипнула половица. Женщина выглянула за дверь.

Светловолосый треттинец стоял возле входа в общий зал, удерживая в руке обнаженный меч. Он чуть склонил голову, точно большая собака, вслушиваясь, и, сделав шаг, скрылся из ее поля зрения.

Она услышала, как скрипнули петли, и внутрь помещения на мгновение ворвался холодный ветер.

Пальцы Лавиани начали застегивать деревянные пуговицы на куртке и затягивать кожаные завязки. Подхватив лежащее под ногами копье, она выскользнула на улицу, плотно прикрыв за собой дверь и надеясь, что никто из семьи трактирщика не проснется и не поставит засов на место до тех пор, пока она не вернется.

Несколько мгновений ее глаза привыкали к ночи, начав различать стальные, свинцовые, серебряные и антрацитовые оттенки. Следы человека – темные пятна чернил на матовых оловянных холмах снега – цепочкой уходили за хозяйственные постройки, туда, где начинался тракт и лес.

– Рыба полосатая, – прошептали ее губы.

Сойке потребовалось несколько мгновений, чтобы отрыть снегоступы и сунуть в них ноги, затянув ремни. Она побежала сквозь серебряные стальные чешуйки снежинок, сотнями падающих перед ней. Выглянула из-за угла сарая, скрипнула зубами.

На заметенном, холодном тракте вокруг разорванных трупов кружили тени. Она была далека от того, чтобы влезать в дела незнакомца. К тому же тот все равно опоздал. Двоим людям, которых порвала волчья стая, уже ничем не поможешь.

Семеро крупных, матерых зверей были заняты мертвецами, пожирая все еще горячую плоть, и лишь один отвлекся на мечника. Он прыгнул на Мильвио быстро, стремительно, и бастард, описав широкую дугу, разрубил волка на две половины.

Напавший на человека не издал ни звука, но верхняя половина тела все еще раскрывала пасть, щелкая челюстью. Остальные волки подняли испачканные кровью морды, повернулись к треттинцу. Парню в ближайшие несколько минут придется несладко. Особенно если учитывать, что он стоит по колено в снегу, а значит, движения его скованны. И одновременного нападения с нескольких сторон не переживет даже этот улыбающийся полудурок, рискнувший выбраться наружу из безопасного трактира.

– Рыба полосатая. Ты об этом еще пожалеешь, – сказала она, сложила губы и негромко свистнула.

Двое волков тут же бросились в ее сторону. А затем, помешкав несколько мгновений, следом за товарищами кинулся третий.

Сойка отступила назад, за сарай, покрепче сжав копье. Мелькнула тень, зверь выскочил прямо на нее и грудью напоролся на наконечник. Зверюга оказалась тяжелой, и удар едва не сбил ее с ног. Женщина потянула древко на себя, одновременно проворачивая, сбрасывая с клинка лохматое тело в сугроб.

Второй волк растянулся в прыжке, метя ей в горло. Лавиани пригнулась, пропуская его над собой, в последнее мгновение ткнув копьем вверх, распарывая живот. Зверь упал, взметнув снег во все стороны.

На снегоступах, очень ловко, женщина отскочила к стене, и третий противник пролетел мимо и напал… одновременно с первым.

– Скованный вас забери! – В ее возгласе было больше удивления, чем злости.

В скоротечной горячке схватки она даже не заметила, что крови на снегу и на наконечнике копья практически нет, а волчьи глаза блеклые и пустые.

Мертвые.

Третий волк, с распоротым животом, с волочащимися за ним потрохами, выбирался из сугроба.

Она выставила перед собой копье, спиной прижавшись к стене. Страшный зверь напал, целясь в лицо, и она с криком проткнула его насквозь, пригвоздив к доскам. Прыжок второго волка отбила ногой, попав в голову, сломав снегоступ. Тут же выхватила из-под куртки нож, сама прыгнула вперед, обрушилась на мертвеца сверху, запустив пальцы левой руки глубоко в загривок, фиксируя так, чтобы клацающие челюсти не могли до нее дотянуться.

Краем глаза отмечая, где находится волк с выпущенными кишками, она взялась за работу, разумно полагая, что мертвец без головы даже если и останется «жив», то хотя бы не сможет кусаться.

Она «разделала» зверя в несколько движений – полотно даже не задержалось на позвонках, пройдя сквозь них, точно мэлг через десяток ополченцев Рубежа.

Сойка отбросила башку в сторону, шагнула, и правая нога со сломанным снегоступом провалилась в снег по колено.

Она выругалась, рванула ремни левого, снимая его, не желая ковылять, точно подстреленная курица, и в этот момент нечто врезалось ей в спину, рвануло плотную куртку так, что затрещала кожа и мех. Лавиани не удержалась на ногах, упала лицом в снег, выронив нож. Лишь успела про себя отметить, что волк с распоротым животом прополз почти все расстояние до нее.

Но сейчас было не до него. Тот, четвертый, который появился настолько внезапно, был намного опаснее.

Женщина втянула голову в плечи, прижала подбородок к груди, напрягла руки, подбросила себя в воздух вместе с тушей волка, продолжавшего бездумно рвать на ней куртку.

– Замри, сиора! – раздался над ней голос, и она застыла, подчиняясь приказу, подумав, в какой дурацкой позе сейчас находится и как над ней ржал бы весь Пьяный квартал Пубира, если бы хоть кто-то увидел, что страшная сойка с перекошенной рожей стоит на карачках.

Удар меча снес волка с ее спины. Мильвио перепрыгнул через Лавиани, перерубил лапы твари с распоротым животом. Женщина откатилась в сторону и стала шарить голыми руками в ледяной белой крупе.

– Это ищешь? – Мечник протянул ее нож.

Лавиани молча забрала оружие, повернулась к пришпиленному копьем зверю, ощущая холодный ветер, обжигающий спину из-за разорванной куртки.

– Надо прибить гадину, Фламинго.

Мертвый зверь беззвучно рвался, разевая пасть и пытаясь дотянуться до людей.

– Я разберусь с ним, сиора. – Мильвио перехватил меч для нисходящего удара, но он не понадобился.

Сойка ощутила, как разлитое в воздухе напряжение лопнуло, точно перетянутая струна, и в ту же секунду волк дернулся и затих. Сила, заставлявшая его «жить», ушла.

– Мир катится в пропасть. Шаутты бродят по пустынным дорогам, а мертвые оживают, – задумчиво произнес треттинец. – Я думал, что мифы остались на Летосе.

– Не ты один. – Она взялась за древко, с силой провернула его, вырывая из досок и сбрасывая тело в снег. – Вечером ты говорил, что за стаей гнались. Судя по тому, что я вижу, их догнали.

– Нет, – возразил Мильвио. – Это другие. Тела старые. И давно лежали, пока кто-то не поднял из-под снега.

– Кто-то? Не ищи причину в людях, мальчик, – с деланой беспечностью отмахнулась сойка. – Это очередное дыхание Катаклизма.

Мильвио покачал головой.