Мой легкий способ - Аллен Карр

Меня это взбесило. «Купить сигареты? Какой дурак будет тратить деньги на эту гадость? Я же тебе уже не раз говорил, что я не курю, так чего ж ты опять продолжаешь мне их совать? Да я тебе одолжение делаю, что принимаю их!»

Именно это я и намеревался сказать на самом деле, но, конечно, промолчал. Долгое время я считал, что тогда ничего ему не сказал просто потому, что не хотел его огорчать.

После этого заявления Рона я пошел в магазин и купил свою первую пачку сигарет. С того момента я старался угощать его сигаретой столько же раз, сколько и он меня. Мысль, что мои действия были продиктованы желанием помочь человеку, который нуждался в моей помощи, и стремлением не обидеть его чувства, была обычным самообманом, которым тешит себя большинство курильщиков. Я мог бы делиться с Роном сигаретами, но сам при этом не курить. После этого случая я поклялся, что никогда и ни у кого больше не буду брать сигарет и не буду покупать их сам.

К тому времени, когда мне предстояло выехать на следующую аудиторскую проверку, я уже прочно сидел в никотиновой ловушке. Я много курил и считал, что сигареты помогают мне лучше сконцентрироваться.

Единственное, о чем я жалел после окончания школы, это занятия спортом. И в этом я был не одинок. Частенько я с несколькими своими друзьями ходил на поле Путни Коммон играть в крикет или футбол, в зависимости от погоды. Эти походы во многом помогали мне компенсировать желание подраться, которое возникало во время работы.

Но один за другим мои приятели постепенно бросали меня, и скоро из всех нас осталось только двое: Джимми Нельсон и я. Никакой спорт не приносит удовольствия, когда им занимаются лишь двое, поэтому мы начали искать другие варианты. Джимми повезло – он был классным пианистом и большим поклонником джаза. У меня же таких выдающихся способностей не было, к тому же я ничем особенно и не увлекался. Поэтому, учитывая мою вялость и лень, я понял, что у меня нет другого выбора, как последовать примеру друзей и присоединиться к ним в самом популярном увлечении – ухаживании за девушками.

Ребенком мне очень нравилось играть в больницу, а в 10 лет я впервые влюбился в девочку из класса по имени Джин Уорнер. Но так как девушки не интересовались ни футболом, ни крикетом, я считал дружбу с ними пустой тратой времени.

В то время кинематограф диктовал нам с экрана, чем мы должны увлекаться, кому подражать, как себя вести. Фильмы менялись каждую неделю, а вместе с ними менялись и наши увлечения. Когда на экраны вышел фильм про Робин Гуда, мы пускали друг в друга стрелы из лука. Когда появился «Багдадский вор», то мы все дружно обматывали головы полотенцами, накидывали на плечи одеяла, целыми днями бегали по улицам и лихо прыгали с крыш. С появлением «Тарзана» мы все научились в одних плавках ловко раскачиваться на деревьях, привязав к ним веревки. Но причиной моего «любовного увлечения» стала книга Марка Твена о Томе Сойере и его подружке Бекки. Мне очень нравились эти два персонажа. У Бекки были рыжие волосы, и из-за них-то я и влюбился в Джин. У нее были самые роскошные рыжие волосы до пояса, которые я только видел. Она была настолько похожа на Бекки, что я был просто ослеплен этим сходством и не обращал внимания на то, что у нее был кроткий нрав и к тому же она была любимицей учителей, чего я всегда терпеть не мог.

Но у нее были рыжие волосы, и я был в нее по уши влюблен. Все мои попытки ухаживать за ней сводились к тому, что я подкарауливал ее где-нибудь с друзьями и, когда она проходила мимо нас, старался «нечаянно» толкнуть на нее кого-нибудь из моих друзей. После пяти лет учебы в школе для мальчиков, где основной акцент делался на занятия спортом и подготовку к экзаменам, мои попытки как-то привлечь внимание утонченной 15-летней девочки не увенчались успехом.

Мое нежелание быть частью этого повального увлечения девочками отчасти было вызвано образами киногероев, которых я постоянно видел на экране, а также собственным представлением о себе. До 18 лет я был сумасбродным подростком, готовым, как Тарзан, перебираться с ветки на ветку и бить себя кулаком в грудь. Мне тогда было весело. Оказавшись на пороге зрелости, я почувствовал себя как-то неловко, потому что мне казалось, что от меня ждут большего. Я даже и не осмеливался подражать выдающимся личностям того времени. Такие актеры, как Кларк Гейбл, Тайрон Пауэр, Кэри Грант, Грегори Пек и Уолтер Пиджен, соответствовали образу ВТК – Высокий Темноволосый Красавец. Я же был ростом ниже среднего, рыжим, да к тому же не красавцем. Некоторые говорили мне, что я похож на певца Мэтта Монро. Уверен, они думали, что тем самым делают мне комплимент, но чем больше я восхищался его голосом, тем сильнее мне была неприятна его внешность.

Вот таким я был: маленького роста, рыжий и некрасивый, и все, на что я был способен, пытаясь обратить на себя внимание понравившейся мне девушки, так это толкнуть на нее своего приятеля, когда она шла мимо. Однако у нас было огромное преимущество перед сегодняшней молодежью – бальные танцы. Это было еще до начала раскрепощенной эры 1960-х, когда девушка, позволявшая поцеловать себя на третьем свидании, считалась барышней легкомысленной и даже распущенной. Это казалось довольно забавным, потому что можно было крепко обнимать ее в танце и даже прижимать к себе, причем ее бедра должны были находиться на уровне ваших. Такие движения в танце даже приветствовались, свидетельствуя о вашей уверенности и танцевальном опыте.

Проблема была в том, что я не умел танцевать. Я попросил сестру научить меня танцевать вальс, но мой первый выход на танцпол состоялся задолго до того, как я научился делать повороты, не задевая других пар. Как вы можете представить себе, это было просто катастрофой, так же как и мои следующие несколько попыток научиться танцевать. Хуже всего было то, что мальчики стояли напротив девочек в разных частях зала, глазами выбирая подходящую партнершу для танцев. Несомненно, моим самым храбрым поступком было преодолеть это расстояние, подойти к девочке и пригласить ее на танец, будучи уверенным, что если откажет она, то другие девочки мне тоже откажут.

Вскоре я начал замечать, что другие мальчики, которые были даже ниже меня ростом и гораздо менее привлекательными внешне, не только имели много партнерш по танцам, но даже пользовались большой популярностью в танце, которого я больше всего боялся, – это был белый танец, на который девушки приглашали молодых людей. Я также заметил, что некоторые представители типа ВТК почему-то весь вечер стояли у стенки и их никто не приглашал. Я пришел к выводу: если вы ростом не ниже девушки, ей вообще наплевать, что вы низкого роста, рыжеволосый, некрасивый и не умеете поддержать разговор. Если вы хорошо танцуете, ни одна девушка вам не откажет. И ваша физическая привлекательность здесь не имеет значения. Чего на самом деле хотели девчонки, так это чтобы вы были классным танцором и у них была возможность покрасоваться перед парнями, на которых они положили глаз. Я твердо решил стать хорошим танцором.

Я подумал и пришел к выводу, что мне больше всего не хватает практики. Но пригласить девушку на танец было такой трудной задачей, что я предпочел бы остаться в тени, пока не подвернется какой-нибудь более подходящий случай. Однажды мне представилась возможность пойти на вечер танцев в свою старую школу. Воодушевленный этим, я решил пригласить одну знакомую девочку, которая, как мне казалось, не пользовалась особым успехом у парней. Я объяснил ей, намеренно преуменьшая свои способности, что я не очень хорошо танцую. К моему удивлению, она согласилась пойти со мной. Мой план был великолепен: я даже решил, что если оплачу ей входной билет стоимостью в 2 шиллинга и 6 пенсов, то она непременно будет считать своей почетной обязанностью танцевать со мной бо́льшую часть вечера.